Михаил Соболев: Статуэтка. Сокровища чжурчжэней

Казалось бы, чего заморачиваться, есть шикарная телка, у нас классный секс, никаких обязательств, чего еще надо? Простая физиология, а не светлые чувства, о которых рассказывали в детстве.

Когда спрашиваю шутя, а хочет ли иметь детей, то получаю «вынос мозга». В ее планы дети не входят.

– Я молода, красива, умна и обеспечена, – смеётся девушка. – Зачем усложнять жизнь?

– Зачем я тебе нужен? – угрюмо спрашиваю, понимая, что значит ответ.

– Мне хорошо с тобой, котик, – улыбается. – Ты такой нежный и страстный. Просто таю в твоих руках.

Разговаривать по душам с ней не получается.

Пытаюсь с ней не встречаться, не отвечать на звонки, но проходит два дня, и начинает жестко ломать. Как наркомана из-за нехватки дозы. Но я – не наркоман. Веду здоровый образ жизни. Думаю, что это любовь. Но в душе признаюсь, что похоть.

Решаю во всем разобраться и уехать на недельку в тайгу, на рыбалку. Никому ничего не говорю. Говорю только родителям, куда и на сколько поеду, что сотовой связи не будет, чтобы не волновались.

Продовольствие гружу в походные сумки. Проверяю холодное оружие, палатку и снаряжение. Всё загружаю в багажник джипа и жму на газ.

Прочь из города. В тайгу. В тайгу.

Вчера прошел Первомай, и я помогал родителям копать грядки на даче. Сегодня обгоревшая и подуставшая спина даёт о себе знать.

Я точно знаю, что неделю проведу в селе Ясная Поляна. Отличные места для уединения и отдыха.

В Анучино сворачиваю на Муравейку, переезжаю через мост, вижу автобусную остановку. Почему сегодня обращаю на неё внимание? Сколько бы раз ни проезжал мимо, всегда пустая.

Сейчас – сидит седовласый старик с рюкзаком, а на дороге голосует девушка. Увидела машину, машет рукой в жесте автостопа.

Не знаю, почему остановился. Обычно никого не вожу – люблю ехать и думать о чем-то своем, слушать аудиокурсы, подпевать песни или надиктовывать свои размышления.

Руль в Паджерике (Nissan Pajero) с правой стороны, и, опустив стекло, спрашиваю: «Вам куда, девушка?». Незнакомка поправляет волосы под косынкой и, притронувшись к моей руке, просит: «Отвези нас, пожалуйста, домой».

Смотрю в лицо и замераю. Словно заряд электрический по нервам прошел. Моргаю. Думаю, начались глюки. Лицо девушки очень знакомое, а ладонь – теплая.

– А-а-а… – хриплю, кашляю. – Домой куда?

– В Ясную Поляну, – тихо отвечает, не отпуская руку. – Мы заплатим. Дедушка очень устал. Сумка тяжелая. У нас проблема с продуктами в селе.

– Хорошо, садитесь, – понимаю, что не могу отказать.

– Спасибо. Сейчас дедушку позову. Одо! Миндзи гиэ нгэнэдзэфи! (здесь и далее удэгейский) ( Дедушка! Пойдем со мной!)

– А что вы сейчас сказали? – спрашиваю, выходя из машины и открывая багажник.

– А это, – улыбается, – это на удэгейском дедушку позвала.

– Ты понимаешь этот язык?

– Конечно. Меня дедушка воспитывал. Он почти не говорит по-русски.

Пока укладываю тяжеленный рюкзак деда в багажник, регистратор в машине пикает, но я не обращаю внимания. Мысли лихорадочно бегают в голове. Словно рой разъяренных пчел.

Удэгейцы – потомки чжурчжэней. Может, что-то знают. Совпадение ли это?

И еще миллион мыслей. Захлопнув багажник, помогаю старику усесться на заднее сиденье. Переживаю, что будет пахнуть, как от бомжа, но пахнет смолой и тайгой.

– Асаса! ( Спасибо!) – говорит старик, пристально смотрит в лицо, улыбается, повторяет по-русски: «Спасибо». Сухое твердое рукопожатие. Промелькает мысль, что меня сканируют, как рентгеном.

Усаживаюсь в водительское кресло, автоматически отмечаю километраж и время. 25982 км. 14.23. Следующий населенный пункт – Ауровка.

– Нихао. Сесе, – произносит аудиосистема.

– А что это? – удивляется девушка.

– Учу китайский, перед поездкой, – выключаю аудиосистему.

– А зачем?

Захотелось рассказать часть правды. Выговориться с незнакомым человеком. Говорю, что нашел статуэтку и не могу расшифровать иероглифы.

Девушка слушает, не перебивает. Старик не принимает участия в разговоре, но в зеркале заднего обзора ловлю цепкий, оценивающий взгляд.

– Можешь показать иероглифы? – просит попутчица.

Останавливаю машину у обочины, достаю из бокового кармана сумки листок с иероглифами.

Девушка смотрит на листок, отдаёт старику.

– Би самиэ-дэ эи оньо ( Я знаю этот рисунок) , – отвечает дед, возвращая бумагу.