Леонид Свердлов: Воля богов! Повесть о Троянской войне

Прометей не обиделся на злую шутку и только снова рассмеялся в ответ.

– Нет, Зевс. Огонь давать я зарёкся. Придётся тебе потерпеть.

Зевс усмехнулся:

– Шучу. Я некурящий. Это я тебя испытывал.

– Знаю. Я тоже шучу, – ответил Прометей и опять засмеялся.

Титан вёл себя вызывающе, но Зевс был в слишком хорошем настроении, чтобы из-за этого обижаться. Ни одно облачко по-прежнему не омрачало небосвод.

Он толкнул Прометея локтем и с таинственной улыбкой кивнул в сторону Фетиды, которая зависла в воздухе немного в отдалении и с великолепным изяществом разминала суставы.

– Солнышко! Звезда!

– Ага, – согласился Прометей, – небесное тело. Какая физическая форма! Какое здоровье! Самка хоть куда.

– Физиолог! – фыркнул Зевс.

– Я стараюсь во всём видеть главное, а главное – какие дети у неё будут. – Прометей ещё раз внимательно рассмотрел Фетиду, будто сравнивал её с каким-то эталоном. – Так вот, дети у неё будут выдающиеся. Её сын во всём превзойдёт отца. Во всём.

По доселе ясному небу чередой побежали густые облака. Зевс посмотрел на Прометея. Лицо титана в первый раз за весь разговор было совершенно серьёзно. Солнце скрылось за облаками.

– Какого ещё отца он превзойдёт? Меня, что ли? – сурово спросил громовержец.

В ответ Прометей снова расхохотался.

Тучи сгустились, где-то вдалеке сверкнула молния.

– Знаешь, Прометей, что меня в тебе больше всего раздражает? Смех этот идиотский. Пока вести себя не научишься, ни на какое снисхождение не рассчитывай.

Впрочем, тот ни на какое снисхождение, видимо, и не рассчитывал. Он только ещё громче расхохотался. Терять ему было нечего, а настроение Зевсу он своим смехом вконец угробил.

Не попрощавшись, громовержец оттолкнулся от скалы, одним рывком настиг Фетиду и решительно взял её за плечо.

– Ах! – воскликнула она. – Это вы, Зевс Кронович! 1 1 Обращение по отчеству у древних греков, как и у нас, считалось более вежливым, чем обращение по имени. Отчества у них, правда, были не такие, как у нас, и переводить их не принято, но, раз уж книга написана на русском языке, то пусть и отчества будут русские: Кроновичи, Атреевичи, Нереевны, а не Крониды, Атриды и Нереиды, как их обычно пишут. Как вы меня напугали! А я всё думала, что это за мужчина за мной гонится.

Зевс окинул её быстрым взглядом и отвёл глаза.

– Дело у меня к тебе, Фетида, – сухо сказал он.

– Я вас слушаю, Зевс Кронович, – страстно, с придыханием произнесла Фетида, теребя пояс своего спортивного хитона. – Как же здесь жарко! Я, кажется, вся пылаю!

Солнце выглянуло из-за тучи. В душе Зевса насмерть сражались две его божественные ипостаси: мужчина и политик. Политик победил, и солнце вновь скрылось.

Конечно, от Прометея можно ждать любой гадости, но врать он никогда не умел. Он сказал правду: сын превзойдёт отца. Зевс знал, к чему это ведёт, он ведь тоже когда-то превзошёл отца, и теперь Крон томится в Тартаре, а Зевс правит Олимпом.

Он в последний раз взглянул на Фетиду. Она смотрела на него страстно и преданно.

– Замуж тебе надо, Фетида. За Пелея.

Нимфа тихо пискнула от неожиданности.

– За смертного? Это вы так шутите? – осторожно спросила она.

– Парень он хороший, – продолжал Зевс, глядя куда-то в сторону. – Внук мой, царь. Спортсмен тоже. Счастливо с ним жить будешь.

– Не хочу я ни за какого Пелея! Не заставите! – взвизгнула Фетида и вдруг расплакалась: – За что? В чём я провинилась?

Небо озарилось яркой вспышкой.

– Ты с кем споришь, Фетида! За кого скажу, за того и пойдёшь! Не добром, так силой!

Нимфа резко развернулась, закрыла лицо ладошкой и, громко всхлипывая, побрела обратно в Элладу. Зевс печально смотрел ей вслед.

Домой он вернулся уже под вечер. Тихонько прикрыл за собой дверь, зашарил в темноте рукой по стенке. Вдруг что-то полыхнуло во мраке прихожей. Комета с шипением пронеслась мимо головы громовержца, он едва успел увернуться от тут же полетевшей в него планеты второй звёздной величины, которая бесшумно унеслась прочь, скользя по эклиптике, поймал на лету брошенную в него звезду, отшвырнул её в сторону и затряс обожжённой ладонью. При этом другой рукой он, изловчившись, схватил за запястье свою жену Геру, которая уже собралась ещё чем-то в него запустить.

– Явился, кобель! Явился, козёл старый! 2 2 Возможно, непривычно читать про древних греков, использующих в речи русские поговорки, пословицы, простонародные выражения и бранные слова. Конечно, они так не говорили – они вообще не говорили по-русски. Слова они употребляли другие, но их смысл был именно такой. – завопила Гера. – А ну, быстро всё рассказывай!