Серафима Вишняк - Дом, который… Повесть

– Подожди… Не могу больше, у меня сейчас сердце выпрыгнет. Ужас, да? Ты видела?!

– Да…

– Маме расскажем?

– Не надо. Не поверит, да еще и накажет за то, что со двора ушли.

Потихоньку девочки успокаиваются. Рядом с поликлиникой власть Дома постепенно слабеет.

Торопливым шагом сестры спускаются по бетонной лестнице к школе. Надя раздумывает над тем, чтобы поведать сестренке о том, что раньше, еще до войны, на месте школы было кладбище и они, возможно, сейчас идут по могилам, но потом решает, что все же не стоит. В глубине Юлькиных глаз и без того все еще щетинится страх.

3.

– Ма, ты в Аксай сегодня во сколько едешь? – Спрашивает за завтраком несколько дней спустя мама бабушку.

– В Аксай?.. – Бабушкины подслеповатые глаза, окаймленные светлыми короткими ресницами, часто и недоуменно моргают.

– В Аксай. Тебе, разве, Алка не говорила?

– Нет, ниче она мне не говорила.

– Она передать что-то через тебя Наде хотела. Шмотки какие-то из Германии.

– Ниче она мне не говорила… – бурчит бабушка и, помолчав, глубоко вздыхает. – И сёдни надо ехать?

– Да. Пожалуйста. – В голосе мамы появляются просящие нотки, – пожалуйста, ма…

Бабушка молча кивает, затем задерживает взгляд на Наде:

– Ее тоже брать?

– Поедешь с бабой в Аксай? – Спрашивает мама.

– Зачем? – Хмурится Надя, чувствуя неладное.

– Тетя Аля хотела сегодня повести вас с Юленькой в ТЮЗ.

– Не хочу я идти с тетей Алей в ТЮЗ.

– Там интересно будет. Приехали московские артисты, привезли с собой каких-то кукол с огромными головами. В общем, там будет невероятно интересное представление. Алка еле-еле билеты достала, страшно дорогие. Короче, собирайся. Я уже продумала, что ты наденешь. Надень…

– Да не хочу я ни в какой ТЮЗ! – Злится Надя.

– Не хочешь?.. – Мама, кажется, готова сдаться, но новая мысль приходит ей в голову, и она продолжает натиск. – Так, не капризничай. Билет пропадет, Алка мне этого не простит.

– Не пропадет… Простит… – Пытается сопротивляться Надя, и, наконец, взвывает, – ну почему-у-у?! Вместо меня нельзя Кристинку взять, что ли? И вообще, зачем было покупать на меня билет, если не знаешь, пойду я в этот говняный ТЮЗ, или нет?!

– Надя, перестань. И не произноси плохих слов. Поезжай, потом жалеть же будешь. Да и Юленька будет плакать, она тебя уже ждет.

– Ну и пусть плачет. Не поеду я ни в какой Аксай! – Надя и сама готова расплакаться от злости.

– Нет, поедешь! – Сердится и мама.

– Не поеду!

– Поедешь!

– Не поеду! Не поеду! Не поеду!

– Оставь ее, – просит бабушка, – не хочет езжать, пущай остается.

Мама строго смотрит на надувшуюся Надю, уголки ее губ поджимаются:

– Ну, смотри.

Чувство, что сегодня произойдет что-то нехорошее, переполняет Надю. В голове появляется мысль, что, возможно, стоит согласиться и поехать с бабушкой в Аксай, но тут же дает о себе знать врожденная упертость. Да и перспектива идти куда-то там с тетей Алей никак не радует.

Тетя Аля – это мамина родная старшая сестра и Юлькина мама. Она умеет доставать разные заграничные вещи, а летом старается выхлопотать бесплатные путевки в санаторий для детей. А мама и бабушка никогда не отказывают тете Але, когда она просит присмотреть за Юлькой или забрать ее на Абая-Правды. Такое бывает довольно часто.

Как и Надя, Юлька растет без отца. Но если Надина мама была когда-то замужем, то тетя Аля всегда вела холостую жизнь. Надя только однажды видела Юлькиного отца. Высокий, смуглый. Мама говорила, что он грек.

– Почему он не живет с ними? – Спросила как-то Надя.

– Потому что он… живет в другом месте… – Сумрачно ответила мама.

Потом, уже от Юльки, Надя узнала, что у дяди Жоры в Греции есть другая семья. Ее эта новость ввергла в настоящий шок, но сестренка бесхитростно пояснила, что папами надо делиться – там, в Греции, его тоже очень любят. Надя себе представляет, что с ними будет, если она заберет его себе полностью?!

Юлька похожа на дядю Жору. Она обещает быть высокой, у нее большие карие глаза и «породистый» греческий нос. Только кожа и волосы у нее светлые, тети Алины.

Закончив завтрак, Надя плетется в бабушкину комнату. Бабушка неторопливо собирается в Аксай – кладет в пакет две смены белья, вязание, пересчитывает деньги в кошельке.

– Баб, ты разве с ночевкой? – Тихо спрашивает Надя. Чувство, похожее на то, которое она всегда ощущает, находясь рядом с Домом, какое-то нехорошее, злое, липкое чувство, потихоньку захватывает ее целиком.