Раздав тетради, учительница села за стол, открыла журнал:
– Герман, а может, закрепим результат? У тебя появилась возможность получить в четверти пять.
Вадька вздрогнул. Герка встал, обречённо опустив голову.
– Ты ведь, конечно, сделал домашнюю работу? – рассеянно спросила Анна Генриховна, продолжая ставить карандашом какие-то пометки в журнале.
– Нет, – тихо произнёс Герка.
– Что?! – учительница удивлённо посмотрела на ученика.
– Нет. Не сделал, – уже более твёрдо ответил Герка.
– Как? Совсем ни одного примера?
Герка, не глядя ей в глаза, отрицательно помотал головой.
– Но на тебя это как-то не похоже. Может, у тебя что-то случилось?
– Ничего не случилось, Анна Генриховна. Просто я не подготовился к уроку, – хмуро сказал он.
– Ну, в таком случае, я так же «просто» вынуждена поставить тебе два! А это означает, что пятёрки в четверти тебе не видать.
Герка молчал. И тогда Вадькины нервы не выдержали. Он вскочил из-за парты и крикнул:
– Анна Генриховна! Не ставьте ему двойку! Пожалуйста! Поставьте лучше мне! Это я виноват! Герка готовился! Всё сделал, а я взял и его тетрадь порвал!
– Так, Тюлькин! – учительница встала из-за стола, – Почему ты выкрикиваешь с места?! Хочешь что-то сказать – подними руку!
Вадька, продолжая стоять, поднял руку:
– Это я порвал его тетрадь.
– Зачем? – удивилась Анна Генриховна.
– Я не знаю… на меня что-то нашло… Я хотел показать фокус, а у меня не получилось…
– Ну что ж, зато мой фокус, я уверена, получится! И я, по велению волшебной палочки, – Анна Генриховна помахала перед Вадькой гелиевой ручкой, – в понедельник увижу твоих родителей. Давай дневник!
15. Мальчик, не отбрасывающий тени
Вадька сидел во дворе на качелях. Идти домой не хотелось. В дневнике, в конце страницы жирными красными чернилами сияла запись: «Родителям срочно прийти в школу к классному руководителю!!!». Именно так, с тремя жирными восклицательными знаками! Лучше б двойку поставила. Теперь точно на день рождения к Дашке не пустят. А он уже и подарок приготовил, свою любимую книжку «Три мушкетёра». Даже в красивую обёртку её завернул. И всё из-за этого дурацкого портфеля! То хочу решать задачки, то не хочу! То хочу склеивать листочки, то не хочу!
– У-у-у! Никакой ответственности! – Вадька пнул портфель ногой. Потом подумал. Пнул ещё раз. Достал из портфеля свою тетрадь, вырвал из неё листок. Снова вложил её в портфель. Подождал. Осторожно открыл тетрадь. Листок был оторван.
– Что? Не получается? – спросил кто-то за его спиной.
Вадька быстро обернулся. Рядом стоял Мусик и, нахмурившись, смотрел на Вадьку своими огромными почему-то теперь ярко-синими, в тон неба, глазами.
– Что «не получается»? – переспросил его Вадька.
– Сам знаешь что! Ты его всё-таки потерял!
– Что я потерял?! Чего ты ко мне пристал?! – закричал расстроенный Вадька.
– БОГа в портфеле потерял!
– Какого ещё Бога?! Ты совсем что ли сбрендил? Не было в нём ничего! Вот он мой портфель! Чтоб ему пусто было! Можешь забирать его! Он мне не нужен! Я из-за него друга своего лишился!
– В твоём портфеле был БОГ. Ну, как тебе объяснить – это Облако такое! Я тебя предупреждал, Тюлькин – с Ним сложно!
– Знаешь что, как тебя там?.. Мусик!? Ты сам сначала разберись, что тебе надо! А ещё лучше иди своей дорогой! Не до тебя мне сейчас!
– Я не могу своей дорогой, – вздохнул странный мальчик и сел рядом, на соседние качели, – Я так понял, что Облако всё же было у тебя, и ты его потерял. Значит, мне его опять искать надо. А без тебя это не получится. Я же не знаю, с кем ты встречался, и куда Оно могло перетечь. Ты мне должен помочь.
– Какое ещё облако? И кто ты такой, чтобы я тебе помогал?!
– Если я тебе скажу, кто я, тогда ты расскажешь мне подробно, с кем ты встречался до потери твоим портфелем регенерирующих способностей?
– Каких способностей? – не понял Вадька.
– Регенерирующих, то есть восстанавливающих или заживляющих, – пояснил мальчик.
Вадька вспомнил воскресшего попугая и смягчился:
– Ну, если ты не соврёшь, то расскажу, – согласился он.
– Какой мне смысл врать? Я скажу правду. Только ты сначала пообещай, что никому про это не расскажешь!
– Хорошо. Обещаю! – заверил заинтересованный Вадька.
– Я представитель Другого мира, – выпятив вперёд грудь, гордо произнёс Мусик.
Вадька окинул его взглядом с головы до пят, поднял свой избитый портфель и сказал: – Ну, всё, я пошёл.
Читать дальше