Юлия Зубарева - Наследники

– Попытаешься спасти?

– Беру пример с тебя, – мужчина хлопнул спутницу по плечу. – Я в Кумран. Посмотрю, какие там рукописи эта община ессеев столь ревностно охраняет, что за ними охотятся все. Даже римляне, – пока Всадники ехали сквозь страну, охваченную войной, им стали известно множество подробностей взаимоотношений между иудейскими сектами. Странные ессеи оказались не так просты, как должны были быть. Среди них существовало несколько степеней посвящения. Те, кто обладал высшей, могли даже пророчествовать. И последователи раби Иешуа во многом брали пример именно с ессеев. Новоиспеченная секта становилась год от года все более многочисленной, сильной, обретала примеры неистребимой веры в мученичестве друг друга.

– Ты оставил мне немыслимое.

– Да. Ты права. Йершалаим. Это твой бой.

Каменный лабиринт переходов путал шаги, кружил голову, сбивал с пути. Почему же голоса преследователей становились все ближе?

«Держите его! Да вон же он!» – римская центурия азартно загоняла последнего живого иудея странной общины отшельников в Кумране. Он уносил что-то очень ценное. По крайней мере, именно за этим римлян прислал сюда сам император Тит. Еще довольно крепкий мужчина сунул запечатанную амфору в руки Корду: «Я знал, что ты придешь. Здесь – свидетельства пребывания Шехина Эллохим в этом мире. Их оставил ученик Раби Иешуа Марк. Спрячь их». «Ты знал?». «Я высокий посвященный. Нам иногда открывается будущее. Все. Ступай! Враги близко. Я их задержу». Дальше в лабиринте случился бой. Бойня. Отшельники, наделенные странным знанием и способностями, умирали один за другим. Корд все пытался найти выход, безопасную нишу, спасительное укрытие. Да куда здесь можно спрятать бесценное свидетельство?! Стоп. Всадник на мгновение остановился, прислушался к себе. Так и есть! Под лабиринтом раскинулись многочисленные пещеры. Первыми под рукой волшебника зашевелились песчинки.

Удивленные римляне бросились прочь из каменной ловушки: земля, вздыбилась, начала прямо на их глазах осыпаться в пролом, который неумолимо приближался. Тем, кто успел выскочить, оставалось лишь неподвижно замереть. Наблюдать. Видеть. Свидетельствовать: древнее строение с грохотом уходило под землю. Мелькнуло золотистое сияние. О! Любой из пятерых тут же узнал бы его. Почувствовал. Римляне решили, что это огонь. Да, огонь. Камнем раздавило масляный светильник, вот и загорелось что-то. Мало ли что?

Вечером того же дня в римском лагере от шатра летописцев к шатру императора шел одинокий человек. Его ждал император Тит – сын Веспасиана. Идти-то – два шага. Но мужчине спешить уже некуда. Иосеф бен Матитьягу направился показать своему новому покровителю черновик вступления к своей «Истории». Он еще не привык к новому имени. Иосиф Флавий. М-да. Пожалуй, до сих пор бен Матитьягу числится в Синедрионе. Еще несколько лет назад он считался опытным законником, толкователем-фарисеем. Несколько лет упорно пытался примирить свой народ с Римом. Да, пытался. Но зелоты, поняли, что упускают влияние на умы. Тогда начались римские погромы. До последнего момента, уже когда Веспасиан ввел в Иудею легионы, фарисей Иосеф бен Мантитьягу делал все, чтобы предотвратить войну. Не удалось. Даже самому пришлось повоевать. Плен. Положение римского раба. Встреча с Веспасианом. Тот узнал недавнего миротворца. Сделал своим вольноотпущенником, дал собственное родовое имя. Разрешил писать книги. Перед своей смертью завещал заботу об Иосефе сыну. Вот уже больше года бен Мантитьягу наблюдает, как гибнет его народ. Такой гордый, что предпочитает смерть доводам разума. Если бы Тит одержал победу без этого кровопролития! Пусть даже иудеи будут расселены. Пережили египетский плен, вавилонский, пережили бы и римский. Пережили! Но как?! Как прекратить бойню?! Зелоты заперлись на Храмовой горе. Пока держится Храм, им есть что защищать. Значит, чреда смертей продолжится завтра на рассвете. Еще один штурм, еще один бой. А сегодня Йом Киппур. Уже зажглись три звезды и можно вкушать пищу и пить воду. Первосвященник войдет в Кодеш а-Кадашим, воскурит фимиам. Возможно, в последний раз. Римляне не отступят. Не умеют они отступать. И даже сегодня иудеи не раскаются в своем упорстве. Внезапно горло сдавили боевым захватом, по коже скользнул острый холодный металл:

– Тихо! Тихо, предатель!

– Я не предавал!

– Тихо! Я должна попасть в Храм!

– Я не могу! Храм осажден!

– Глупец! Если бы все было просто, ты мне не понадобился бы! Но ты же знаешь тайный проход на Храмовую гору, фарисей. И, я думаю, захочешь что-то или кого-то спасти. Идти со мной или не идти – твой выбор. Так мы идем?