Вячеслав Митяшов - Исполнение желаний. Воля свыше. Часть вторая

Она сразу поняла, в чём дело. Стараясь совладать с лёгкой нервной дрожью, девушка быстро оделась.

– Кольчугу не забудь, – шипел Стрижевский, поминутно озираясь на дверь, за которой сквозь щели был виден яркий солнечный свет. – Давай, давай, шевелись

Прошло всего две-три минуты, и все четверо бросились по коридору к двери, которая вела на палубу.

– Как выйдем, сразу в лодку, направо, – предупредил всех Николай, остановившись на мгновение, перед тем, как выйти.

Едва беглецы выскочили на палубу, в глаза тот час ударили безжалостные лучи яркого утреннего солнца. На мгновение все четверо застыли, ослеплённые светом, и этих мгновений оказалось достаточно, чтобы на них обратили внимание. С мостика прозвучал тревожный возглас, и стоявшие на постах солдаты, тут же бросились на протирающих глаза пленников.

– К борту! – воскликнул Николай, толкая растерявшихся товарищей.

На них напало семеро, все с мечами и при доспехах. Ещё несколько матросов стояли поодаль, готовые пустить в ход лежавшие в ящике у мачты дротики. С десяток солдат стояли на носу – они уже держали готовые к бою луки. За спиной беглецов находилась кормовая надстройка, на которую вела узкая, крутая лесенка. Там, наготове, стояло пятеро офицеров, вместе со вчерашним бородачом, и тоже с мечами наголо.

Им не предлагали сдаться, солдаты сразу атаковали, но, несмотря на превосходство, они никак не могли подобраться близко. Вспомнивший былое, Николай ловко вращал алебардой, держа противника на расстоянии. Справа от него стоял Стрижевский, за их спинами Александр, судорожно сжимавший кинжал. Другой рукой он поддерживал близкую к обмороку девушку. Её трясло от страха, она спотыкалась на каждом шагу, но продолжала медленно идти к борту, за которым была спасительная лодка.

– Живьём брать, – послышался голос бородача.

Прекрасно, значит, стрел и дротиков не будет. Повинуясь команде, солдаты усилили натиск, чтобы, сцепившись в рукопашной схватке, обезоружить, как им казалось, лёгкого противника. Подумаешь, алебардой машет. Эка невидаль.

Один из них, отвлекая на себя Николая, ринулся прямо на остриё алебарды, изо всех сил ударив мечом по древку в попытке перерубить его. В это время другой бросился на Стрижевского. Их клинки встретились, сталь заскрежетала о сталь с надрывным визгом. Противники обменялись несколькими нехитрыми ударами, затем Иван вдруг зловеще усмехнулся и, сделав прямой выпад, целя в защищённую кирасой грудь. Солдат легко отвёл это движение влево вниз и хотел ответить, но меч Стрижевского, словно смертоносная кобра, обвился вокруг клинка противника, отводя его вверх.

В следующее мгновение Саша, внимательно следивший за этим поединком, увидел в глазах солдата неподдельный ужас – меч Ивана Сергеевича оказался как раз в позиции для удара в шею. Это и произошло, ничто уже не могло предотвратить такой исход. Словно в кошмарном сне, Александр видел всё так, словно на замедленном просмотре, видел каждое мгновение.

Вот Стрижевский делает шаг вперёд, и его вторая рука тоже сжала рукоять меча, чтобы предать удару твёрдость и точность. Едва заметный, но сильный толчок – клинок противника отбит в сторону, теперь уже абсолютно бессильный, что-либо изменить. Лицо Стрижевского исказилось в страшной, кровожадной гримасе, тело, несмотря на возраст ещё полное силы, напрягается словно пружина и, спустя какие-то доли секунды, эта пружина выплёскивает свою энергию.

Меч разящей молнией обрушивается на шею солдата. Удар пришёлся на низ шлема и бармицу и разорвал железо доспеха, словно бумагу, вмял искорёженный металл в человеческую плоть. Солдат, обливаясь кровью, упал на палубу, отброшенный в сторону на три шага.

– Мама, – Таня пошатнулась и повисла на руках Александра.

Да и сам он был не в лучшем состоянии. От увиденного он мгновенно покрылся холодной испариной. Ему, да и Тане, приходилось препарировать на занятиях, но резать скальпелем мёртвую плоть с целью познания совсем не то, что это. А Иван хладнокровно сделал шаг назад и вновь взял клинок на изготовку, в ожидании следующей атаки.

Николай всё ещё отбивался от своего противника. Несколько растерявшись сначала, он быстро совладал с собой и провёл весьма простую, но вполне эффективную атаку. Остриё алебарды внезапно устремилось вниз и вонзилось точно в сгиб сапога противника. Тот взвыл от боли, опустил меч, а Сартаков, размахнувшись, рубанул с плеча в бок. Удар не пробил кирасу. Лезвие высекло сноп белых искр и глубоко вошло в палубный настил. Но противник не устоял, его отбросило на перила лестницы, словно игрушку.