Вячеслав Митяшов - Исполнение желаний. Воля свыше. Часть вторая

– Меня тошнит, – жалобно простонала она. – И вообще, я хочу домой. Мне надоела эта лодка, это море, эти паршивые чайки.

– Успокойся, недолго ещё терпеть, так что возьми себя в руки.

Таня пристыжено замолчала.

– С другой стороны, сама подумай, где ты ещё встретишь такое. Там, в нашем мире, ничего подобного не увидишь ни за какие деньги. Старинные города, их жители, а если доведётся сражение увидеть?

– Я ничего не имею против, мне здесь даже немного нравится. Но я боюсь, боюсь за свою жизнь, боюсь за ваши жизни. Боюсь, что может случиться так, что придётся убить, чтобы выжить самой. Неужели, вы сами не боитесь?

– Я боюсь, – ответил Саша. Он стоял рядом с мачтой, облокотившись на крышу каюты, и пристально смотрел Тане в глаза.

Николай и Иван Сергеевич молчали. Один смотрел вперёд, на землю, другой на игравшие за бортом волны, словно ни тот, ни другой не слышали слов девушки.

– Почему вы молчите? – с лёгкой дрожью волнения в голосе, тихо спросила Таня.

– Врать не хотим, красавица. Поступки скажут сами за нас, – так же тихо ответил Стрижевский.

Солнце скрылось за горизонтом, и всё вокруг окутала ночная мгла. Лишь на западе догорала тонкая полоска вечерней зари. Вместо огненного диска дневного светила небо усыпало множество ярких звёзд. Ясное осеннее небо сияло ими, словно кто-то бросил на чёрное покрывало горсть жемчужной пыли. А из-за горизонта уже поднимался белоснежный молодой месяц.

– Ничего не вижу, – ворчал Стрижевский. – Куда плывём? Сейчас уткнёмся в рифы и конец нам.

– Прислушайся, – ответил с носа Саша. – Всё слышно.

Впереди шумел прибой. Именно шумел так, как когда волны накатываются на песчаный берег. Скал впереди не было. Им повезло, потому что южный берег Малонто всегда славился рифами.

– Правь прямо, – сказал Николай. – Как раз на песок попадём.

Прошло минут пятнадцать-двадцать томительного ожидания, и, наконец, киль лодки зашуршал по дну. Набежали волны, лодка толчком – её пассажиры едва не попадали – продвинулась к берегу ещё ближе, окончательно застряв в песке.

– Всё, дальше никак. Давайте выгружаться и встанем на ночлег, – решил Николай.

Благодаря предусмотрительно захваченному Стрижевским электрическому фонарику, путешественники быстро перетащили свой багаж с лодки на берег, под нависающие над ним скалы. Ночная прохлада, да изрядно промокшая одежда заставили отправиться на поиски хвороста, но, как назло, вокруг не было ничего годного для костра. А у них уже зуб на зуб не попадал. Не хватало ещё замёрзнуть на этом пустынном берегу.

Иван Сергеевич вдруг встрепенулся, хлопнул себя по лбу и, не говоря ни слова, под изумлёнными взглядами товарищей, бросился к лодке и оторвал несколько досок обшивки каюты, сухих, словно порох. Не прошло и пяти минут, а на берегу полыхал жаркий костёр. Путешественники сгрудились вокруг него, чтобы согреться и обсохнуть. Стало совсем хорошо, тепло, прочь отступила усталость. А когда Саша разогрел на углях взятые в Фаоне припасы, все с удовольствием поужинали, даже Таня, всё ещё оправляющаяся после морской качки. Обогретые и сытые, они достали из мешков плащи и, завернувшись в них, спокойно уснули.

Пока Николай и его спутники досматривали последние утренние сны, галера Эдварда отошла от пирсов Малонто и направилась в Мил, увозя с собой пленённых Анну, Сантилию и Литу.

Прошлый вечер и всю ночь Танис провёл в карцере корабля. Едва за ним, с грохотом, захлопнулась дверь и проскрежетал засов, бывший сотник упал на пук соломы в углу этого крохотного помещения и затравлено огляделся. То, что произошло с ним, ввергло его в глубокий, подавляющий всякую волю и стремление к свободе, шок. Вокруг были лишь перепачканные нечистотами деревянные стены. Зная местные порядки, он не ожидал ничего хорошего, кроме печальной участи умереть от истощения на вёслах.

Ночь прошла почти без сна, какими-то урывками. Под утро, всё-таки уснувшего Таниса разбудил грубый пинок надсмотрщика. Не говоря ни слова, он лишь лёгким кивком приказал выйти и следовать за ним. К чему ещё тратить слова для этого акульего харча.

Бывшему сотнику ничего не оставалось, как подчиниться приказу. Пройдя по узкому, невысокому коридору, где, помимо карцера, располагались и другие подсобные помещения, они оказались на верхней гребной палубе. В её центре шёл довольно широкий проход, посредине которого торчало толстое бревно средней мачты, уходившее через пол вниз, к самому килю. Вдоль обоих бортов тянулись скамьи на двух человек.