Юлия Прилипко - Сказка о якудзе для простушки

Боль… в животе. Резкая. Пронизывающая. Она заставляет выпустить из руки меч, который с грохотом повалился на землю.

Захар посмотрел вниз, туда, откуда шла боль, которая, казалось, разливалась по всему телу. Сталь, торчавшая слева, чуть ниже ребёр, и красное тёмное пятно, которое увеличивалось на глазах.

Резкий рывок и предмет, чьё предназначение издавна было отнимать жизни, выходит из тела беловолосого, заставляя того, скорчившись от боли, упасть на асфальт.

Бэх держался за рану, словно пытаясь заставить выбежавшую кровь, которая забирала с собой по капле его жизнь, вернуться обратно в молодое, слишком молодое, чтобы умирать, тело. Он скорчился в конвульсиях.

Послышались шаги. Кто-то вытер меч о его футболку.

Ещё один закон стаи: действуя сообща, слабые могут победить сильного.

– Бедный Намахагэ, – похоже, Второй уже отошёл от страха, который ему довелось пережить недавно, он зацокал языком, а потом продолжил: – ты будешь подыхать здесь как пёс. Мы даже не станем добивать тебя. Видишь ли, твои дни сочтены.

Смех. Мерзкий. Противный.

– Я… – тяжёлое сиплое дыхание не придавало словам Захара большей убедительности, – я… найду… и убью тебя… мразь!

– О, да, на том свете разве что. Но, знаешь ли, тебе долго придётся меня ждать, – после этих слов Второй с силой наступил на рану лежавшего на асфальте парня.

От боли Заха лишь глухо зарычал, не желая криком, который был готов сорваться с уст, доставлять удовольствие своим врагам. Боль была просто адской. Казалось, что всё происходит не с ним, не в этой реальности. Боль. Бэх растворился в ней, мрак поглотил его…

Падение. Что-то вязкое. Неприятное. Оно поглощает. Оно душит, давит своей массой. Не хватает воздуха… Так холодно. Что это за чувство?

Заха резко открыл глаза. Казалось, тело отозвалось болью даже на это незначительное действие.

«Я умер? Больно… Значит, нет…»

Сколько он был без сознания? Вряд ли кто мог ему сейчас это сказать. Его врагов уже не было поблизости. В этом пустынном скверике был лишь один парень, истекавший кровью. Даже птицы куда-то подевались. Пустынно и страшно…

«Твою ж мать! Угораздило же так!.. Чёрт… Как же невыносимо больно!..» – мысли сбивались, роились как вороны над полем боя.

Захар осознавал, что то, что он пришёл в себя есть великое чудо, которому, конечно, поспособствовало его ранее лошадиное здоровье. Но… что он ещё осознавал, так это то, что ему осталось недолго. Жизнь потихоньку покидала его тело. Надежды на то, что его здесь в такое время кто-то обнаружит, нет. Даже маленькой, даже мизерной. Нет. А ему срочно, крайне срочно нужна медицинская помощь.

Мобильный телефон? Где он? Утерян в пылу боя? Найти? А смысл? Даже если и посчастливится это сделать, он не может говорить, не то, что внятно, он не может вообще ничего произнести.

СМС? Вообще нереально! К тому же, телефона-то нет.

«Чёрти вас дери! Я здесь не сдохну! Не сдохну…»

Безнадёжность. Она на миг закралась в его душу.

Что есть его жизнь? Стоит ли за неё бороться? Что мешает ему здесь отмучаться и уйти в мир иной? Зачем ему всё это? Где смысл, предлог его существования?

Видят боги, он бы тут так и остался погибать, как собака под забором, если бы не одна мысль… эта мысль закралась к нему в голову, отравляя душу, но давая стимул жить.

«Я должен им отомстить! Чтобы меня… какие-то шавки… шакалы… гиены… Не бывать этому!»

Захар передвинул правую руку ближе к голове, потом протянул её под себя и, опёршись на неё, начал пытаться встать, при этом по возможности помогая себе левым плечом. Естественно, тело его отозвалось глухой болью и усталостью, которая была вызвана в большей степени потерей крови.

Ноги. Он их чувствует! Это хорошо. Немного приподнявшись на правом локте, Заха пустил в ход колени. Даже трудно себе представить, скольких усилий стоило ему это, но вот израненный парень уже стоит на коленях и тяжело дышит. Полдела сделано. Медленно опереться сначала на одну, а потом на другую ногу. Встать!

«Ну же!» – утробный рык вырывается из груди бывшего уголовника.

Вот он уже фактически принял вертикальное положение, но от столь ярого напряжения у него опять темнеет в глазах.

«Чёрт, не смей! Не сейчас!» – кажется, суровое словцо действует: мгла отступает, но не уходит насовсем, периодически напоминая о своём опасном рандеву с белобрысым. Если он упадёт, то уже не сможет встать. Именно поэтому от каждого пошатывания, коими отзываются фактически все его движения, его бросает в жар. Сердце глухо бьётся о грудную клетку, отдаваясь эхом в голове. В горле пересохло, больше того, кажется, челюсть вообще закаменела, утеряв свою способность двигаться. В глазах стоит алая дымка.