Валерий Поволяев - По обе стороны огня (сборник)

Была нормальная страна, могучая, криволапая, хоть и закомплексованная, но в обиду себя не дающая, а сейчас… Некогда мощная гордая держава превратилась в государство лавочников, силы в стране осталось только на то, чтобы выжимать воду из помидоров, а уж что касается взаимоотношений с разными могучими и не очень могучими соседями, то мы скоро и перед Польшей с Румынией будем снимать шляпу и склонять голову до земли, не говоря уж о какой-нибудь Эфиопии или Лихтенштейне…

Он достал из сумки яркий шелковый платок, повязал на шею – важно сместить акцент, добавить в костюм новые детали, например, это броское пятно, – в костюме все, кроме этого броского пятна, будет уже второстепенным, и человек смотрится по-новому.

Оглядел себя внимательно, поморщился – болела ссадина на лбу, внутри что-то ныло, горло саднило, и это раздражало, может быть, больше всего, хотелось спать, все тело устало, гудело, по костям шел звон. А может, и стон. Но что это – звон или стон, – не понять. Он вздохнул, расстегнул на себе куртку. Рубашка на нем, как и куртка, была фирменная. А это деталь немаловажная. Особенно для таких девушек, как Нэлка и ее подружка.

На лестнице Шатков задержался, снова позвонил Игорю Кононенко – телефон не ответил. Шатков сжал зубы, вздохнул – не нравилось ему это…

В продымленный, освещенный цветовыми всполохами «музыкальной» лампы, укрепленной над стойкой барменши, зал он вошел с улыбкой.

Нэлка со своей черноволосой подружкой сидела за столиком недалеко от стойки.

Сопровождающих парней в зале не было. Шатков понял, что барменша увела их в служебную комнату, за бамбуковую занавеску – обстановку в зале эти парни контролировали оттуда.

– Ну чего? Вернулся? – довольно равнодушно спросила барменша.

– Ты – незабываемая женщина, – настраиваясь на тон барменши, сказал Шатков, – от таких женщин мужчины не уходят.

– Твоими устами только мед пить, – барменша вздохнула. – Что, еще коктейль? Или кофе?

– Два коктейля, – послышался голос из-за спины Шаткова, – и два кофе.

Это была Нэлка. Шатков обернулся и, немного помедлив, показал рукой на круглый вертящийся стульчик, установленный на длинной стальной ножке.

– Прошу, мадемаузель. Место свободно. Какая приятная неожиданность!

– На минуту, пожалуй, присяду, – согласилась Нэлка, усаживаясь на стул. Вытянула красивые ноги.

«Очень соблазнительно, – не замедлил отметить Шатков, – ноги километровой длины. И все остальное в полном порядке».

– Ах, какая девушка! – восхищенно пробормотал Шатков. – В обморок грохнуться можно.

– Как говорили древние греки – ближе к телу, – Нэлка шатнулась через стойку к пачке сигарет, взяла оттуда одну, барменша дала ей прикурить.

– По истечении времени буква «д» в слове «дело» трансформировалась в «т», – сказала барменша. – А молодой человек, должна тебе сообщить, очень спешит. Как Наполеон, который общался с женщинами, не снимая штанов, – барменша засмеялась.

Фразу насчет Наполеона Шатков пропустил мимо ушей.

– Естественно, спешу, – сказал он. – Я здесь пролетом из Москвы в Рио-де-Жанейро. Временем здорово ограничен. Время – штука дорогая!

– Заговорил, как реклама «Аэрофлота». Или «Трансаэро», на худой конец, – не замедлила поддеть его барменша. Видать, у нее такой характер был – всех поддевать. – Вас похоронит за свой счет ваш дорогой «Аэрофлот».

– И какой валютой будет расплачиваться занятый молодой человек? – спросила Нэлка. – Железными карбованцами?

– Нэлк, ты что! – пробовала подрезать вопрос барменша, но Нэлка на нее даже не обратила внимания.

Шатков снял с плеча сумку, расстегнул ее, показал Нэлке. На дне сумки среди носовых платков, двух запасных рубашек, плавок и туалетных принадлежностей лежало несколько пачек денег – банкноты по пятьдесят тысяч рублей в фирменной облатке с печатью Центрального банка России.

– Устраивает? – Шатков понимал, что он совершает ошибку, показывая деньги Нэлке, но иного пути у него не существовало, эти деньги надо было показывать. Он сейчас один, совсем один в большом городе, без прикрытия, без связей. Если бы рядом находился Кононенко, он бы действовал по-другому…

– А зеленые? – спросила Нэлка, не проявив к деревянным российским «дензнакам» особого интереса.

Шатков отогнул пластмассовую пластину, прикрепленную ко дну сумки, показал, что там есть. На дне сумки лежали две довольно плотных пачки долларов.

– Ну что, стартовый капитал есть, – констатировала Нэлка и трогательно склонила голову набок. Посмотрела на барменшу. – Ты права. Красивый парень. Такие и летом не всегда отдыхают в нашем городе.