Станислав Вторушин - Еще один день

Остудин нашел телеграмму в почтовом ящике, возвращаясь с работы. Нины еще не было дома. Вместе с дочкой Ольгой, которую она сама брала из детского сада, они, очевидно, зашли в магазин за продуктами. Остудин перечитал телеграмму несколько раз, повертел в руке, осмотрел с обратной стороны, словно старался найти в ней скрытый смысл. Он не поднялся со стула даже тогда, когда услышал, как Нина пытается открыть ключом дверь. Войдя в квартиру, она сразу заметила, что с мужем что-то случилось.

– Что с тобой? – спросила она, протягивая ему сумку с продуктами.

Вместо ответа Остудин показал ей телеграмму.

– Ты что, писал им? – быстро пробежав глазами текст, она с удивлением посмотрела на мужа.

– Писал полгода назад. Я уже забыл об этом, а они вот прислали телеграмму. – Остудин виновато развел руки.

– Раздень меня, – сказала Нина.

Он помог ей снять пальто, повесил его в шкаф. Она взяла сумку, отнесла ее на кухню. Пока Остудин помогал дочке раздеться, Нина собрала на стол.

– Ну и что же ты думаешь делать? – спросила она, когда они сели ужинать.

– Не знаю, – ответил Остудин и посмотрел на жену, стараясь определить ее реакцию. – Неожиданно как-то. Я не предполагал, что дело обернется так серьезно.

Он знал, что Нина была домоседкой. Ей нравилась их квартира, нравился поселок, в котором они жили, в школе среди учителей у нее было много подруг. Роман Иванович смотрел на жену, сидевшую перед ним за столом в новой кофточке, на ее модную прическу, сделанную вчера у знакомой парикмахерши, и думал, что она никогда не расстанется ни с уютом, ни с подругами, ни с маленькими, но надежными связями, помогающими жить не хуже других. Зачем ей Сибирь с ее снегами, завывающими метелями, с домом, в котором может быть и холодно, и не всегда светить электричество?

Нина отодвинула тарелку, положила ложку на стол и подняла на него глаза. «Ну вот и все», – решил Остудин и нагнулся к своей тарелке. Он начал лихорадочно соображать, чем соблазнить Нину в Сибири. Теперь он уже был твердо уверен в том, что поедет в «Сибнефтегазразведку» при любых обстоятельствах, что ни за что не упустит такой шанс, но не хотел, чтобы его отъезд осложнял семейные отношения.

– А знаешь, Роман, – сказала Нина с особенной интонацией в голосе, которую он у нее еще никогда не слышал, – по-моему, предложение лестно. Стать начальником экспедиции в тридцать два года весьма престижно. Может, махнем в Сибирь, а?

Он молча взял в руку ее узкую, еще не успевшую отогреться с улицы ладонь, поднес к губам и поцеловал. И увидел счастливый, почти детский восторг в ее глазах.

Утром Остудин телеграфировал Батурину свое согласие. Сообщил, что увольняется с сегодняшнего же дня, но просил дать на завершение всех формальностей две недели. Думал, что при увольнении у него могут возникнуть осложнения. Он хоть и небольшой, но начальник, ему надо подыскивать замену, согласовывать ее с кем надо, что-то там утрясать… А если вмешается партком, дело затянется совсем надолго. Сразу же спросят, почему ни с кем не посоветовался, никого не предупредил… Но, к его удивлению, кое-кто даже обрадовался тому, что он уходит. Желающих занять его должность оказалось более чем достаточно.

Честно говоря, такой оборот дела даже немного обидел Остудина. Его постоянно хвалили на собраниях и прочих производственных обсуждениях, а когда дошло до проверки истинного к нему, Остудину, отношения, расстались без тяжелого вздоха. Впрочем, так бывает почти всегда. «Что ж, – подумал Роман Иванович, – была без радости любовь, разлука будет без печали».

Нищему собраться – только подпоясаться. Сложила Нина в средней величины чемодан необходимые на первое время пожитки, окликнула мужа:

– Слушай, отец, разные там плошки-поварешки, думаю, не нужны? Все-таки не рядовым работником едешь, наверное, к твоему приему подготовятся. Твой предшественник был же как-то устроен.

– Да ты что? – удивился Остудин. – Неужели мы там этого добра не купим? – Он посмотрел на кастрюли и добавил: – Тащиться с таким барахлом на Север – люди засмеют.

– Кто его знает? – оглядывая кухню, сказала Нина. – Поезда на Север не ходят. Может быть, там люди охотничьими котелками обходятся?

Остудин искренне рассмеялся. Он подошел к жене, обнял ее за плечо, поцеловал в голову:

– Геологи – люди не бедные, на эмалированную кастрюлю наверняка раскошелятся. Ты мне лучше чистых рубашек побольше положи. Там их ни стирать, ни гладить некому.