Сергей Кулябин - Хроники Эрилхейма

– Кто бы ты ни был, – начал Ингвар двигаясь из стороны в сторону, так чтобы не дать возможность для следующего броска, – послушай меня внимательно! Нам нет нужды драться друг с другом, золота хватит обоим. В нотках его голоса чувствовалось напряжение и лукавый оттенок. Эти остолопы, которых ты убил, все равно ни на что не годились, так что поделим все на двоих. Да и лишняя пара рук не помешает, чтобы все это вынести. – Главарь махнул рукой, указывая на горы монет, золотых кубков, сундуков, драгоценных камней.

Обведя сокровищницу взглядом, Ворон действительно был поражен количеством богатства, собранного в одном месте. Но больше всего внимание привлекал странный камень правильной формы, находившийся на постаменте. И если глаза его не обманывали, то он еще мерцал голубоватым светом. За магические вещицы на черном рынке можно получить солидное вознаграждение.

– Я возьму отсюда самое ценное и для этого мне не нужны лишние руки, – холодно произнес Ворон глядя в глаза Ингвара.

– Да очнись ты! – вскипел стражник, – только со мной у тебя есть шанс выйти отсюда живым. Мне терять нечего, за проникновение нас обоих четвертуют!

Сигурд молчал, всем своим видом выражая полное безразличие.

Заткнулся и Ингвар.

Зловещая тишина наполнила спертый воздух залов сокровищницы. Главарь понял – останется только один, и конечно этим счастливчиком намеривался стать он. Также, не произнося ни слова, в полной тишине, воины рванулись друг к другу. Вооруженный мечом командир стражи нанес удар по диагонали сверху вниз. Одновременно с ним совершил смертоносный выпад Ворон, ударив наотмашь снизу. Пройдя насквозь, оба развернулись глядя друг на друга. С меча Ингвара стекала алая струйка. Он улыбнулся как-то не естественно, с оскалом исказился в жуткой гримасе. И тут на пол фонтаном из горла хлынула кровь. Главарь упал на колени, протянув руку к Сигурду, пытаясь что-то сказать, свалился замертво.

Ворон сделал несколько шагов, чувствуя, как горячо становится под разрубленным доспехом. Перед глазами поплыли красные круги, пошатываясь, он добрел до постамента опрокинул защитную колбу, взял холодный мерцающий кристалл. Сигурд ощущал, как из раны вместе с кровью вытекают силы и жизнь. Положив камень в один из карманов, попытался направиться назад к выходу, но пройдя пару шагов, упал без сознания.

На каждой стене висели гобелены, украшенные золотом.

В переливах утреннего света сквозь ставни из цветного стекла, изображенные на холстах правители Эрилхейма, казались ожившими и с интересом наблюдающими за закрытым собранием. В зале для приема важных гостей напряжение витало в воздухе, подобно околоводной мошкаре на закате. За большим мраморным столом, отполированным до зеркального блеска, с опухшими от недавнего сна лицами, восседали первые из первых представителей в обороне, духовенстве, политике. И конечно главой собрания был Хеммингур – конунг Эрилхейма.

– Ну, господа – властно, наклоняясь вперед, прогремел Хеммингур. – Кто мне объяснит, что за напасть обрушилась на наши земли? Сначала я получаю весть с севера, ярл Бинферга сообщает о загадочном исчезновении всех жителей деревни Северные пороги. Через день посол из Аккила просит помощи, неизвестные засели в Западных болотах грабят караваны на единственном пригодном для переезда тракте.

– Ваше Величество! Если позволите… – поднялся во весь свой могучий рост главнокомандующий армии. Солнечные зайчики заиграли на грудных пластинах позолоченного доспеха, символа высокого статуса. – Я тотчас отправлю сотню мечников для восстановления порядка.

– Присядь Богродуб, – остановил конунг, – это еще не все. Ярл Эрик отправил следопытов и десяток воинов, на поиски пропавших, но и те сгинули без следа. Похожая история на западной границе, местный правитель Хроки потерял на болотах пограничный отряд. Сдается мне таны, что мир, которого добивались наши прадеды, под угрозой. Великий Олаф сумел укротить нрав местных кланов, объединив их под своим началом. Вот уже более ста лет мы живем в согласии. Беззаботная жизнь сделала нас слабыми, притупила бдительность и теперь мы пожинаем плоды своей беспечности, – Хеммингур откинулся на своем кресле, заложив руки за голову, поднял глаза к потолку. Разглядывая росписи, изображающие покорение Олафом Великим Эрилхейма, конунг после небольшой паузы продолжил. – Но настораживает следующее, – опустив голову, он взглядом впился в архиепископа Авдона, старика с гладко выбритым, морщинистым, словно сушеная слива, лицом.