Эмилио Сальгари - На Дальнем Западе. Ловцы трепанга

— Эй, капитан, — прервал разговор Ван–Горн, — вы тут беседуете и не замечаете, что нас преследуют две хищные птицы.

— Нас преследуют? — встревожился капитан.

— Если мы сейчас же не найдем, где бы нам укрыться, мирные беседы сменятся ружейной пальбой. Разве вы не видите на горизонте две маневрирующие лодки? Их движение очень подозрительно.

Капитан обернулся в ту сторону, куда указывал Ван–Горн. Жест гнева невольно вырвался у него.

— А, — воскликнул он, — так вот что означают вчерашние ночные огни! Ты прав, старина: это — в самом деле хищные птицы. Они могут быть очень опасны.

В пяти или шести милях к югу действительно показались не хищные птицы в буквальном смысле этого слова, но две большие лодки, плывшие в том же направлении, что и шлюпка. В них не трудно было узнать лодки островитян, которые нельзя не отличить от европейских судов.

Капитан схватил подзорную трубу и принялся разглядывать подозрительные лодка Теперь он убедился в том, что это были пироги островитян, в них находилось человек пятьдесят чернокожих дикарей.

— Если я не ошибаюсь, это — папуасы. Скверная встреча, дети мои.

— И, наверное, пираты, — прибавил Ван–Горн.

— Без сомнения. Ты видишь, они плывут прямо на нас.

— Их не менее пятидесяти человек, — добавил Корнелиус, взявший у капитана подзорную трубу. — Дядя, у папуасов есть ружья?

— Нет, — ответил Ван–Сталь. — Но они вооружены стрелами, отравленными соком упаса, копьями и родом сабель, очень тяжелых, которые туземцы называют парангами; одним ударом ими можно снести голову с плеч.

— Да, с ними шутки плохи…

— Поэтому–то и нужно избежать встреч с ними и попробовать улизнуть.

— Но куда бежать? — задумчиво сказал Ван–Горн. — С их громадными парусами они очень скоро догонят нас.

— Попробуем выброситься на берег, — предложил капитан.

— На берег какого–нибудь острова в проливе?

— Ну нет, там мы можем встретить дикарей еще опаснее этих.

— Тогда на берег Новой Гвинеи?

— Да, Горн. И давай не терять времени. Лодки развили такую скорость, что через час—два они, наверно, нагонят нас.

— Как же нам ускорить ход шлюпки?

— Надо добавить парусов. Установи один шест на корме, другой — на носу и натяни между ними полотно и одно из одеял. Так и мы наберем большую скорость. Ну, живее, ребята.

Все дружно взялись за работу, и вскоре два новых паруса, надувшись под свежим ветром, бросили шлюпку далеко вперед. К счастью, ветер дул с юга, и при попутном ветре лодка быстро понеслась, разрезая воды Торресова пролива.

Пираты, очевидно, скоро обнаружили, что шлюпка уходит от них, увеличивая свою скорость До голландцев издалека донеслись злобные крики, и почти одновременно треугольные паруса на обеих пирогах развернулись еще шире, а гребцы спустили в воду весла.

— Видите? Островитяне действительно преследуют нас, — сказал Ван–Горн. — Без злого умысла разве они стали бы так увеличивать свою скорость?

— Будем надеяться, что мы выбросимся на берег Новой Гвинеи до того, как пироги настигнут нас. Если ветер не переменится, мы дойдем часа за три.

— А как нам быть потом? Ведь, высадившись, мы навсегда потеряем нашу шлюпку.

— Может быть, мы натолкнемся на устье какой–нибудь реки. Тогда мы поднимемся вверх по ней.

— И дикари поднимутся вверх по реке вслед за нами…

— Ну, укрывшись за деревьями прибрежных лесов, нам не трудно будет отогнать их ружейной стрельбой.

— Мы можем столкнуться и там с каким–нибудь воинственным племенем…

— Новая Гвинея велика и не густо населена. Очень возможно, что вблизи места нашей высадки не окажется дикарей. Что, Горн, мы уходим от преследования?

— Так–то и уйдешь от этих чертовых лодок, — сумрачно ответил Ван–Горн, все время не спускавший глаз с двух далеких парусов. — Пираты налегли на весла. Однако мне кажется, что расстояние не уменьшилось.

— Смотри за парусами, Горн, а меня пусти на руль, — сказал капитан и пересел на корму.

Папуасы выбивались из сил, стараясь ускорить ход судов и нагнать шлюпку. Время от времени ветер доносил до шлюпки крики пиратов, несомненно означавшие приказ остановиться, но на эти крики никто не обращал внимания.

Горы Новой Гвинеи становились все явственнее, так же как и самый берег, который все отчетливее вырисовывался на севере.

К девяти часам утра шлюпка была не больше чем в двадцати милях от берега. Но тут ветер, до сих пор ровный и свежий, вдруг начал ослабевать.

Капитан и Ван–Горн не могли скрыть своего беспокойства: при штиле шлюпка не могла состязаться в скорости с пирогами, на которых было в четыре раза больше гребцов.