Вероника Горбачева - Когда возвращается радуга. Книга 1

– Как зовут твою мать? Ну, быстро!

– М… Мэ… Мэ-аг-ги-и…

Вместо гладкой речи изо рта вырвались какие-то лающие звуки. Невидимое кольцо по-прежнему сжимало глотку, мешая говорить.

Старик скосил глаза на служанку, жмущуюся к стене. Та истово закивала, трясясь.

– Точно так, господин, Мэгги Северянка, так её и кличут.

– Хм.

Недобро глянув, ужасный человек повернулся к евнуху.

– Среди выродков моего племянника были косноязычные?

Тот склонился в поклоне.

– Нет, мой господин. Слишком яркая примета, о такой мне доложили бы. Не сомневайтесь. Все там.– Кивнул на груду тел посреди двора. – Три сына, три дочери от жены и кадины

– Тогда…

Голову Ирис бесцеремонно повернули вправо-влево, рассматривая.

– Дурнушка.

– Не скажите, мой господин. Может и расцвести. Видел я таких…

Старик, наконец, убрал колючие пальцы с девичьего личика.

– Хорошо. Пусть остаётся. Покажешь мне её через пять лет.

Больше в их сторону никто не глядел. Лишь помощник евнуха энергичным жестом указал Мэг на стайку пленниц, исчезающих в дверях гарема.

– Девчонку туда. Можешь побыть с ней, чтобы не пищала.

…Потом был унизительный осмотр, когда заставили показать и груди, пусть у девочки ещё и не наметившиеся, и самое стыдное место, и даже трогали и больно нажимали; для чего-то заставляли присесть над жаровней с чистым просеянным песком… Неизвестно, через что ещё заставила бы пройти Ирис злющая баба с бровями столь густыми, что они сливались в единую линию, но тут вмешался пожилой лекарь – наверное, тоже евнух, раз уж свободно ходил на женской половине.

– Полегче, уважаемая Фатима, приберегите свой пыл для взрослых девушек, а это всё-таки ребёнок. Какие у неё могут быть женские болезни?

– Откуда мне знать? – огрызнулась лекарица, но с какой-то неохотой. – Делаю, что положено, мой господин. Ну и что, что ребёнок. Сами знаете, иногда спросом и такие пользуются, возись с ними потом…

– Фатима!

Лекарь взглянул строго поверх больших круглых стёклышек на носу – и баба сдулась. Бросила девчонке её же кафтанчик.

– Одевайся. И шагай к тем, – мотнула головой в сторону отобранных уже девственниц. – Пойдёшь со всеми в общий зал, там вас рассортируют по десяткам.

– Нет-нет, сперва ко мне, – вежливо, но непреклонно прервал лекарь. – Уважаемая, вы же видите, эта девочка напугана; к ней нужен особый подход. Я хотел бы переговорить с ней, успокоить, а уж потом решить, оставаться ли ей вместе с остальными наложницами, либо сперва подлечить. Она может нуждаться в моей помощи.

И почему-то бабища не возразила. Видать, не она была здесь самой главной. Да ещё поклонилась господину лекарю, словно признавая, что погорячилась недавно, и прося прощения.

Немолодой табиб лишь кивнул в ответ. Увлёк Ирис ближе к высокому зарешеченному окну, развернул к свету.

– Не бойся, дитя, я всего лишь хочу тебе помочь. Я видел, как ты, увы, разговариваешь, вернее – пытаешься говорить, и хочу понять причину твоего косноязычья. Открой-ка рот пошире, покажи горло… язык… Не закрывай… – Тёплые суховатые пальцы коснулись шеи, прощупали гортань, прошлись под нижней челюстью. – Скажи что-нибудь, только не волнуйся.

«Не волнуйся»? Когда там, во дворе, ещё не остыли те, с кем только вчера она играла в саду в догонялки? И их не слишком добрые матери? Да, они шпыняли её то и дело, но как страшно умерли! Эта кровь… Кровь…

Часто задышав, она лишь помотала головой. На глаза навернулись слёзы. Мэг, тенью замершая в сторонке, всхлипнула.

– Девочка моя, что же это? Неужто от страха?

Лекарь глянул на неё пристально – и покосился на суровую лекарицу. Та, удалившись за переносную ширму, шипела на плачущую девицу, прочие поскуливали в сторонке, кто белые как мел, кто с пылающими щеками. Никому не было дела до маленькой пленницы.

– Ты ведь раньше говорила нормально? – отчего-то шёпотом спросил старик. – Тс-с… Это не обязательно знать всем… Женщина Мэг, подойди-ка ближе, ответь за неё.

Ирис, отчаянно заморгав, кивнула. Нянюшка торопливо зашептала:

– Точно так, господин Аслан-бей… – и вдруг осеклась.

Они с лекарем обменялись долгими взглядами. Ирис вдруг показалось, что за большими круглыми очками дедушки-табиба промелькнуло… узнавание? Но вот он отвёл глаза и задумчиво огладил седую ухоженную бородку.

– Что ж…

Потёр занывшую, по-видимому, поясницу. Поманил к себе Мэг.

– Пойдёмте-ка со мной, милые, и ничего не бойтесь.

Подвёл их к новому главному евнуху.