Иван Тимощук - Со смертью о жизни

Мама смотрела на меня с легкой тревогой. Я опасливо перевел взгляд на зеркало и увидел обычного, разве что удивленного, себя, с обычным взглядом, такого же как и всегда. Те же зеленые глаза, те же русые волосы, что и раньше. Показалось? Возможно. Но как реалистично и странно это было.

А что было? Отражение в зеркале на мгновение стало жить своей жизнью и смотрело на меня прожигающим взглядом? Нет, точно показалось.

Оторвавшись от зеркала, я более внимательно посмотрел на маму. На ней была темно-синяя юбка разной длины, пострадавшая от маминого энтузиазма и ножниц. В тон ей водолазка. Ее короткие, крашенные в рыжий, волосы нарочно торчали в разные стороны. И весь этот образ сопровождался ярким макияжем.

– Да, все хорошо, просто задумался, – приврал я. – А что у тебя за костюм?

– Современная ведьма, – ответила мама, гордо выпятив грудь. – Давай, собирайся, такси уже приехало.

Такси. Мама не берет машину. Значит, будет пить. Это плохо. У мамы есть небольшие проблемы с алкоголем. Вообще, она хорошая, не боится работы по дому, да и работы в принципе, но когда выпивает, то редко может остановиться. Зачастую, процесс поглощения алкоголя заканчивается, когда она засыпает прямо за столом. Разумеется, она старается с этим бороться, контролирует себя, но нет-нет дает слабину. Поэтому каждый ее поход в бар, встреча с подругами, или корпоратив, рождает у меня опасения получить среди ночи звонок от, уже знакомого, бармена, или от тех же подруг, что маму надо забрать. Сейчас еще куда ни шло, а вот раньше… Были недельные запои, постоянные собутыльники, ссоры…

Как бы там не было, она моя мама, я люблю ее, и знаю, что она тоже любит меня, пусть по своему, но любит. Кроме нее у меня никого нет. Отец ушел из семьи еще до моего рождения, бабушки и дедушки умерли, когда я был в подростковом возрасте, братьев и сестер нет. Вот так и держимся, стараясь поддерживать друг друга, несмотря на, разного рода, разногласия, что бывают между нами.

Спустившись на улицу, оказалось, что такси еще нет на месте, хотя мобильное приложение упрямо твердило об обратном.

– Вот, как всегда! – со злостью сказала мама, – Зачем отмечаться, что уже приехал, если сам еще в пути? Давай применим древнюю магию призыва автобусов, троллейбусов, и другого рода транспорта.

– Что? – недопонял я.

– Сигарету, говорю, давай.

– А, сейчас.

Я потянулся в карман и достал пачку легких сигарет. Одну протянул маме, одну взял сам. Да, я курю. Редко, но, тем не менее, бывает. И я абсолютно не скрываю этого, в частности от мамы. Во – первых, мне двадцать один год и я могу решать что мне нужно, а что нет, а во – вторых, зачем что-то скрывать? Лучше быть собой и сказать все как есть, чем прятаться по углам и придумывать какие-то истории относительно того, почему от меня пахнет сигаретами.

– О, я же говорила! Всегда срабатывает, – сказала мама, указывая на приближающееся такси.

Действительно работает. Я едва успел скурить половину сигареты.

– Ну, и где вас носит? – возмущалась мама.

– Понимаете, встал с другой стороны двора… – начал было оправдываться таксист.

– Видела я, как ты с другой стороны встал! Вон, только подъехал!

Водитель пытался еще что-то сказать, но мама отмахнулась и он замолчал. Я назвал адрес, и мы поехали.

Осень в Сибири это весьма условное понятие. Сегодня тридцать первое октября, до зимы еще целый месяц, но улицы уже несколько недель как присыпаны снегом, а температура доходит до двадцати градусов мороза. Сибирь…

Я сидел у окна и наблюдал, как мимо проплывают родные дворы, в которых я провел все детство, играя с друзьями в войнушку. Улицы, которые я знал наизусть, магазины, в которые я бегал после школы за сладостями, на деньги, сэкономленные с обедов. А вот тут мы с друзьями прыгали с качелей кто дальше. Кстати, о друзьях. Надо позвонить Вадиму, он тоже должен был прийти. Я по памяти набрал номер друга. Вадик взял трубку практически сразу.

– Алло – сдавленным голосом отвечает друг.

– Вадя, привет. Ты вечером будешь в «Кие»?

– Уже подхожу. Черт угораздил меня идти пешком. Мало того, что холодина такая, так еще и ветер просто с ног валит.

– Вот потому мы и взяли такси, – с улыбкой отвечаю я.

– Везет… Ладно, скоро увидимся, если я по пути не окочурюсь.

– Давай, до скорого.

Вадика я знаю с самого раннего детства. Мы выросли в одном дворе, ходили в один детский сад, потом пошли в одну школу, в один класс, и сидели за одной партой, если, конечно, нас не рассаживали учителя за плохое поведение. Мы вместе влипали в передряги, и вместе из них выбирались, влюбились, по классике жанра, в одну девчонку и оба были ей отшиты, а потом в запой обсуждали, что не такая уж она и красивая. Вместе впервые попробовали алкоголь и вместе впервые напились, не соизмерив количество. В общем, было много всего, и я, с уверенностью могу сказать, что Вадик мой настоящий друг, которому можно сказать все, что угодно, и он поймет, по крайней мере, постарается понять. В начальной школе он был маленьким худеньким и носил очки с толстыми линзами. Обычно таких детей называют ботаниками и шпыняют по углам, однако Вадик никогда не позволял к себе так относиться, и никогда не избегал драки, если она намечалась. В какой-то момент он записался в секцию бокса, окреп телом, и даже выиграл несколько соревнований, показав тем самым, всем одноклассникам, что приставать к нему не надо. Тем, кто не понимал устной речи, приходилось доходчиво объяснять. Шли годы, Вадик вырастал, его тело покрывалось мышцами, очки он сменил на линзы, стал стильно одеваться, и, разумеется, от девчонок у него не было отбоя. Но не смотря на все свои победы в спорте и обретенную популярность, Вадя оставался простым парнем. Это очень редкий пример того, как человек не потерял свое «истинное я». За это я его и уважал.