Илья Тамигин - Последняя надежда Императора. Историко-приключенческий роман. Издание 2-е

На ужин приехал сосед с семейством – князь Илларион Ипполитович Обнинский. Семейство было невелико: жена, три дочери на выданье и сын-наследник, восьми лет. Князь был ровесником хозяина: высок, статен, хорош собой. Одно слово – гвардеец. Княгиня, дама красивая и дородная, была блондинка.

– Вы нас не ждали, а мы приперлись! Хотели пораньше, понимаешь, да разве с моими бабами быстро соберешься! Как воры на ярмарку: то одно забудут, то другое, – извинялся князь, пожимая руку хозяину, пока семейство выгружалось у крыльца.

Дворня была срочно мобилизована: часть была отправлена на кухню, часть – устраивать спальни для гостей. В большой столовой зажгли парадную люстру в двести свечей. На кухне Ефросинья переводила дух, вытирая полотенцем вспотевшее лицо: объем работ был куда больше обычного, но справились, слава Богу!

Граф, надуваясь от гордости, представил Антуана:

– Вот, господа, мой гость, лейтенант драгун Наполеона Буонапарта! Отстал от армии, замерзал уже совсем, но был пленен моими разведчиками!

Князь завистливо засопел. Он о французском пленнике тоже мечтал, но не сподобился поймать ни одного, даже рядового, а тут, вообще, офицер!

Поцеловав (со щекотанием усами!) ручки княгине и княжнам, что привело их в совершенный восторг, Антуан пожал руку Обнинскому и княжичу Пете, смотревшему на него круглыми восхищенными глазами. Потом мужчины задействовали Никифора. Антуан выпил понравившийся ему калиновый аперитив. Завязался разговор. Княгиня, томно обмахиваясь веером из страусиных перьев, задала редкостный по оригинальности вопрос:

– Как Вам, сударь, нравится Россия?

– О, мадам, если учесть, что попал я в Вашу страну не по своей воле, то впечатления скорее очень сильные!

Все рассмеялись, оценив остроумие француза.

– Честно говоря – страна чудес! Куда там мифической стране Великого Хана! – продолжал он, – Нигде я не встречал таких благородных рыцарей, как русские солдаты, нигде не сталкивался с гостеприимством, равным русскому!

Александр Романович приосанился.

– Завтра поедем с господином лейтенантом в комендатуру, вставать на учет! Будет у меня гостить официально! – сообщил он громко, чтобы у князя не осталось сомнений.

Илларион Ипполитович, подумав, решил зайти с главных козырей и спросил Антуана:

– Любите ли Вы театр, месье Карсак?

– О, да! Обожаю!

– Часто ли посещали театры в Париже? – гнул свое Обнинский.

– Э-э… Пару раз в неделю, если не был занят по службе.

– О! Так Вы, несомненно, знаток!

– Ну… Не могу с уверенностью причислить себя к таковым… Но театр искренне люблю! Особенно – водевиль! И оперетту! – слегка растерявшись, отвечал Антуан.

– Вы знаете, сударь, театр – это моя страсть! Я даже свой построил у себя в имении, труппу создал, оркестр. Успех оглушительный! Скоро в столицу повезу, государя-императора надеюсь порадовать. Но я нуждаюсь в помощи знающего человека! Необходим постоянный консультант, знакомый с настоящим, парижским шиком. О, Париж! Веселье, остроумие! Какие пиесы! Какая музыка! Не согласились ли бы Вы помочь мне? Настоящего парижского знатока так трудно найти… А с комендатурой я бы договорился, жили бы у меня…

Антуан растерялся всерьез. У графа, сообразившего, куда клонит князь, шерсть встала на загривке дыбом, как у волка, у которого другой хищник пытается отобрать убитую овцу.

– Иллариоша! Это. Моя. Добыча!!! – негромко прорычал он по русски с улыбкой, сквозь которую проглядывали (фигурально выражаясь!) нешуточные клыки.

Они были дружны с детства, вместе учились, служили и воевали, но, тем не менее, есть вещи, которые не делят даже с близкими друзьями: бритву, трубку и жену не дам никому, как говорится. Престижный французский пленник тоже входил в эту категорию. Князь понял, что, если он будет настаивать, то дело может закончиться скверно.

– Полно, Саша! Я… пошутил! – ласково сказал он, кладя руку на плечо друга.

Граф расслабился. Поручик Ржевский тихонько хихикнул. Антуан, не понявший ни слова, но догадавшийся, что явился яблоком раздора, вежливо произнес:

– Ваше приглашение для меня большая честь, месье ле принц, но меня пленили люди графа, и я уже обязан ему спасением от смерти и оказанным гостеприимством. Я предпочел бы находиться на постое здесь. Но, я с удовольствием приеду к Вам при первой же возможности, и помогу, чем смогу!

Инцидент был исчерпан. Все сели за стол. Ужин начался.

Между первым и вторым блюдом Петя вдруг громко спросил: