Марат Байпаков - Танаис. Тайга

– Мы поведаем тебе, уходящий вождь , о победном походе на Чжоу и о безрадостной дороге домой. Сложим слова о недавнем походе на горы, – ласковым голосом в небо заговорила Инанна.

Нети протянул руки к Адму, повернув их ладонями к небу. Адму крепко сжала пальцы вождя северных.

– Так понимаю: ты и есть та судьба, что поджидала дома Уту… – Нети смотрит уважительно в глаза недоумевающей Адму. – И про то расскажу тебе.

Три года назад, до разговора Адму с Нети.

Великие стены Севера

– О какой такой борьбе за власть ты говоришь? – Могучий муж в годах, слегка за тридцать, стукнул кулаком по колену. – Адму, уволь.

Муж провёл пятернёй с толстыми пальцами по редеющим, незаплетённым в знак траура, сальным волосам, густо засыпанным перхотью.

– Временный вождь – это же приговор. Ты знаешь порядки. Когда из похода вернутся сыновья вождя Уту и Пасагга… Они вернутся вечными героями, Адму. О них сложат витиеватые свадебные песни.

Глубоко посаженные зелёные глаза могучего мужа впились в начищенный до блеска жертвенник у входа. Муж развязал кисет. Вытянул руку и просыпал на угли семена конопли.

– Перед выборами… будут положенные гадания, жертвы Богам и предкам… – Пальцы могучего мужа вновь сложились в кулак. – Но Адму, ты понимаешь, Уту и Пасагга победят на выборах вождей. Такие думы ходят среди знати. Уту и Пасагга – только их ходят видеть вождями люди. Мнение твёрдое сложилось среди старейшин.

– Что же до худых да дальних? – нетерпеливо перебила его Адму. – Ты же их вожак.

– Так думаю, Адму почтенная… Выберут не старейшины и не худые. Выберут вождя те, кто ушёл на Чжоу. Если, конечно, Уту или Пасаггу раньше, в походе, воинство не определит вождями. Ну, возможно, в брани кое-кто из них… – Могучий муж замолчал. Быстро перевёл взгляд на вход в сруб, плотно закрытый войлочным одеялом.

– Продолжай. Там надёжные дядья. – Адму подняла ладони к небу.

– Если кое-кто из них сгинет в походе, командующий, та дева-массагет, жрица Танаис, назначит военного вождя над северными. Новый вождь убьёт временного. Принесёт по весне в жертву Богам, ритуалом со жрицами. Возможно, борьба за звание вождя, о которой ты говоришь, и предстоит, но никак не раньше, чем через полгода или год после прихода героев.

– Полакка, та дева – вождь массагетов! – ведёт армию. – Адму восхищённо зацокала языком. – Деву выбрал Таргетай. При смерти духи явились к нему – ты помнишь, как он прокричал « Война! »?

В ответ муж закивал. Повернул голову, кинул исподлобья насмешливый взгляд на собеседницу.

– Тоже так мечтаешь? А почему с ними не ушла в поход?

Адму покраснела, но восторженной улыбки не спрятала.

– Что тут скрывать? Тоже так мечтаю, мой друг. Полакка, меня в поход не взяли. На традиции указали старейшины. – Пришло время молодой женщине приложить кулак к колену.

– Прости, не знал, Адму. Нет таких традиций – отказывать жене вождя, если вождь не отказал. – Полакка нахмурился. В углах рта залегли гневные складки.

– Я совету трёхсот говорила при деве Танаис: «Отпустите в поход. Пойду за моим Таргетаем». Они мне: «Какие великий Таргетай привычки завёл, мы знаем. Адму, старшая жена вождя, останется в Стенах Севера – дожидаться возвращения мужа». Сговорились. Двое, заметь, Полакка, из моей ближней родни встали с той речью. Их поддержал весь совет трёхсот.

– Не вхож я в совет трёхсот. В совете пятисот почётом числюсь. – Муж вновь вернулся к жертвеннику. Из кисета потекла струйка конопли. – Теперь понимаю твои сомнения. Поддержу тебя, храбрая. Дальние и худые – твои, мой временный вождь Адму. А ведь это же не всё, что ты хотела поведать секретом?

– Ох и догадлив ты, Полакка! – вновь расцвела Адму.

Муж северных ответил сдержанной улыбкой – лишь уголки губ поднялись на мрачном лице.

– Что будет после выборов, не хочешь узнать?

Рука Адму проворно нырнула в кисет. Женщина поднялась с кресла, встала перед Полаккой, сделала шаг в сторону и просыпала семена на угли, продолжая смотреть на собеседника.

– Дела достойные никак помышляешь? – Густые чёрные брови Полакки поднялись.

Адму вынула из богатой поясной сумы, пошитой из шкуры леопарда, удивительную вещь. Это было зеркало – круглое, бронзовое, с ручкой, вырезанной из кедра, в виде хищной рыбы, открывшей зубастую пасть. Адму направила блестящее зеркало на Полакку.

– А я, стало быть, клятвы верности тебе должен при Богах принести? – молвил Полакка.