Марат Байпаков - Танаис. Тайга

– Стало быть, к бранной смерти ты готова?

Ранха подняла правую руку.

Жрец поднял ритуальный посох высоко над головой. Совет пятисот, шурша парадными одеждами, позвякивая боевой бронзой, поднялся с земли. Примеру мудрейших последовали и остальные молчаливые круги. Согласие воцарилось в рядах северных. Без споров дума Ранхи принята. Под торжественный выкрик жреца: « Сменим лошадей на лодки?!» – правые руки взметнулись к звёздам. Той же ночью секретное посольство в долину покинуло Великие стены Севера. Ранха повела тропами караван на оленях. На мужском поясе Адму висел нежданным гостем кинжал Савлия – уже в дорогих, кожаных, украшенных цветными камнями ножнах.

Пять дней спустя

– Совет пятисот удался нам. Адму дорогая, но за чьи интересы хлопочешь? Ради нас стараешься али как? – Проговорив давно обдумываемое, Полакка протянул глубокую миску с кислым кобыльим молоком вождю.

Адму, в крашеной зелёной шубе из соболя, приняла напиток, двумя жадными глотками осушила миску и протянула пустую Полакке. Тот наполнил снова. Дева-вождь северных собралась было что-то сказать склонившемуся над ней Полакке, как вдруг на поляне, окружённой могучими кедрами-великанами, показалась Ранха. Её лицо, по обыкновению непроницаемо-суровое, теперь выражало обеспокоенность. Ранха встала перед Адму и Полаккой, глянула на жреца, лежащего на шкурах с закрытыми глазами и раскинувшего в блаженстве руки, и указала на север.

– Двое, таёжные. Только двое. Муж лет тридцати, выше меня на голову, и подросток лет двенадцати, мне по плечо. По виду охотники. Два лука, копьё. Доспехов и щитов нет. При них лодка. Что делать?

Жрец мгновенно поднялся с лежанки. Молча раскрыл расшитый узорами горит, что почивал по правую руку, вынул короткий лук. Из дорожной поясной сумы достал тетиву и быстро натянул. Надел костяной напёрсток для стрел. Его примеру последовали Адму, Полакка и Ранха. Тростниковые стрелы с листовыми бронзовыми наконечниками изготовились к бранному труду. Четыре тени в кожаных доспехах тихо проследовали меж спокойных кедров к шумной реке.

Двое мужчин грелись у костра, сидя на выбеленном стволе дерева. Некогда могучее украшение тайги стало жертвой игривой реки. Поток вырвал с корнем огромную сосну, вдоволь наигравшись, переломав ветви и сорвав кору, выбросил на песок. Давно погибшее величественное дерево лежало корнями к кедрам, поломанными руками-ветками укоряло могучую реку. Взоры мужчин были беспечно устремлены в сторону реки. Тот, что постарше, сгорбившись, устало вытянул к огню ноги и сосредоточенно ел. Подросток много говорил, размахивал руками, в которых сжимал обглоданные рёбра, и часто смеялся. Его заливистый хохот был слышен сквозь шум реки. Над костром на жерди-вертеле красовалась хорошо прожаренная туша кабана.

– Эй вы, двое! Встать!

Гладкий речной камешек ударил по темени одного из пирующих. Мужчина вздрогнул всем телом, вскочил и обернулся. Подросток опустил руки, повернул голову.

– Таёжными будете? – Клевец в руке Адму хищно поднялся к левому плечу. Властным голосом она словно бы вела допрос на суде.

Муж обвёл взглядом кедровый лес, тяжело выдохнул и опустил глаза. Подросток встал.

– Сядь! – послышался резкий приказ. Мальчик понуро повиновался.

– Мы таёжные… – заговорил печально муж, не поднимая головы.

– О! Да ты и наш язык понимаешь. – Адму изготовилась к атаке. – А что ты, таёжный, не видел наших оленных камней?

– Видел камни ваши с узорами…

Муж нехотя оторвал взгляд от земли, хмуро посмотрел во враждебный лес, из которого не спеша выходил Полакка. Бронзовый наконечник стрелы игриво поблёскивал на солнце. В десяти шагах от Адму Полакка вложил стрелу в зубы, повесил лук на плечо, из-за пояса его показался обнажённый железный клевец. Полакка шагнул к костру, глянул в огонь, выдернул из ножен подростка короткий кинжал. Подошёл со спины к таёжному мужу, поднял зачехлённое копьё и пронзительно свистнул в небо. Из-за кедров показались Ранха и жрец.

Крепкое таёжное копьё угрожающе ткнулось в рёбра прежнего хозяина. Муж поморщился, но рта не раскрыл.

– На колени, таёжные! – приказала Адму.

Незваные гости упали на колени, подняли к небу руки. Минута – и оба горе-охотника лежали возле костра, туго связанные конопляной верёвкой.

– Ранха, вернись на поляну, прибери.

Адму с силой наступила меховым сапогом на грудь подростка. Заглянула в его испуганные глаза. Муж с кляпом во рту гневно замычал. Дева-следопыт подняла правый кулак, повернулась и пустилась бегом. Клевец заснул в подвязке на поясе Адму, но кинжал в её руке принялся рисовать странные фигуры, от глаз мужа до глаз подростка.