Кассия Сенина - Траектория полета совы

– А, «идеальный послушник»? – Ирина издала смешок.

– Да. Я про него случайно узнала, он тоже… всё бросил, стал пить, курить, с женщинами… А ведь он правда был почти идеальным! С точки зрения отца Андрея, по крайней мере… Нет, я могу понять: после того, что случилось, можно разочароваться во многом, даже в отчаяние впасть, но… Ведь была же у нас вера? Разве мы не ради Бога подвизались? И вот так, одним махом, бросить вообще всё, уйти в полную противоположность? Я не понимаю!

– Ты и не поймешь, наверное. – Ирина посмотрела на подругу с неожиданной грустью. – Василь потом вернулся, просил всё забыть, предъявлял права. Но мне уже так хорошо было без него! Дети всё спрашивали с надеждой: «Он не приедет больше, правда?» Запомнили, как папа их благочестию обучал… через мягкое место! А мне так обидно стало и, в общем-то, уже всё равно. Собрала своих и уехала к маме. Но у нее домик маленький, пришлось комнату снимать. Потом квартиру.

– А как же… Тебе что, удалось найти хорошую работу?

– Да, я сразу в порт и устроилась. Вернее, меня устроили. – Ирина загадочно улыбнулась. – Сваришь кофе, а?.. Нет, он, в сущности, бескорыстно! – объясняла она спине подруги, суетившийся у плиты. – Так вышло, сосватали мне мужичка одного неприкаянного, лет сорока пяти. И дело не в том, конечно, что мне нужно было с кем-то спать, просто…

Афинаида обернулась и уставилась на подругу. Ей вдруг показалось, что она до сих пор знала не Ирину, а только ее половинку. Или даже четверть – краешек бледной щеки, серый глаз без тени косметики, что выглядывал из-под потертого платка. А сейчас на нее смотрело другое лицо: милое, улыбающееся, но совсем чужое – или это впечатление пройдет? – и она не могла понять, нравится ли ей это лицо. Но выражение лица было вполне человеческое, временами по нему пробегала тень страдания.

– Просто иногда бывает настолько одиноко, что хочется прислониться хоть к фонарному столбу! – продолжала Ирина. – И пусть у столба свои желания, а до твоего одиночества ему и дела нет, это не так важно… Говорят, у северян даже такая присказка есть: «Хоть грязненький, хоть пьяненький, но лишь бы кто по дому в штанах ходил».

– Никогда этого не понимала и не пойму! – Афинаида помотала головой. – Штаны и самой можно надеть, если очень хочется! Но хвататься за первого попавшегося мужика, это… это… – Она не нашла слов и со стуком поставила на стол кофеварку, ароматная пена едва не выплеснулась через край.

– Послушай, да перестань ты кипятиться и не смотри на меня с таким ужасом! – Ирина нахмурилась. – Лучше кофе налей. – Она помолчала и вдруг хитровато улыбнулась. – Просто ты никогда не могла понять некоторых вещей и, видно, до сих пор не понимаешь! Ну, ты правда не была в таком положении, и хорошо. А может, и плохо, что ты так и осталась ребенком… что живешь тут, вижу, одна и стол у тебя скоро развалится. Ладно, хоть не монашка, по крайней мере, и то хлеб! Оно, знаешь ли, хорошо быть монахом, но только те, кто по-настоящему хотели, уже стали. А остальным, вот, приходится крутиться как-то там… бороться с обстоятельствами… А хуже всего, знаешь, это православное лицемерие. Дескать, поживем в браке, вырастим детей, а потом по монастырям разойдемся… И что это за жизнь начинается? Знай себе, постись да поросись, спасайся чадородием! Я ведь там, на острове, четвертого родила, хотя и подумывала уже, как бы от этого дела отвертеться… Нет, я их всех люблю, конечно, – спохватилась Ирина, – только жалко их очень! Большие стали, в церковь не затащишь. Так и хожу одна…

– Ой, а куда ты ходишь? – Афинаида оживилась.

– К отцу Диодору, в церковь Одигитрии, на Диоскуровской. Младший мой пока с нами живет, вот его и вожу…

– С «вами»?.. Ах, да, мужичок?

– Нет, дитя мое! Мужичка того надолго не хватило. Женская ласка, знаешь ли, расслабляет, герою хочется новых подвигов… Ну, не важно!

– Так ты… замужем? – Афинаида мысленно отругала себя за запоздалый вопрос: сейчас он уже, пожалуй, звучал бестактно. Но разобраться самостоятельно было так же сложно, как в языке дешевых колец, унизывающих Иринины пальцы.

– Скорее, он за мной… прячется от жены, когда совсем невмоготу! Ну, это часто… – Тут подруга тряхнула короткими кудрями и засобиралась. – Прости, я ведь по делу шла вообще-то, думала только на минутку забежать…

– Да ладно, подождут твои дела! Посиди еще! Мне ведь всё так интересно и… неожиданно. Я знаю отца Диодора… раньше знала. Он всегда был такой строгий!

– Строгий, да, но и умный тоже. Или ты думаешь, он меня и на порог не должен пускать? Еще как пускает! Часто не причащает, конечно, но я и не стремлюсь. Как есть, так и есть, чего уж тут?.. Я вообще поняла, что вера – это сильный яд, в больших дозах отравляет жизнь и всё убивает. Кто-то может, наверное… Я – не могу.