Александр Захаров - Если бы у меня были крылья

Проклиная свою глупость, Вика теперь только и думала:

«Чёрт меня дернул сказать тогда про крылья! Куда Мила делась? Зачем она со мной так? Ведь я же ей помогла! Как теперь жить? Постоянно от всех прятаться и выходить только ночами? Или жить в изоляции до старости? Что будет с нашей семьей?».

Нервы, поведение и слёзы, которые сами текли по щекам Вики, не остались без внимания отца:

– Вик, ну перестань! Чего рыдать-то? Все будет хорошо, я тебе обещаю! Веришь? – пытался успокоить дочку отец, прервав тираду ее мыслей.

– Ничего уже не будет хорошо! Вы с мамой сами недавно объясняли, каково мне будет потом! Да чего там… я даже летать не умею! К чему они мне тогда вообще нужны?!

– Знаешь, в жизни всё всегда дается не просто, особенно вначале. Но ты же не инвалид, да и мы с тобой! Вместе мы все преодолеем!

– Папка! – пропищала Вика, ухватившись за руку отца и буквально повиснув на ней.

«Ребенок ещё! Ей Богу!» – подумал Григорий, но сказал другое:

– Ты же у меня взрослая, умная, сильная и красивая?

– Да, – кивнула Вика.

– Ну, и плакать, значит, не будем?

– Не будем… – ответила Вика, утирая слезы.

Так они и вернулись домой.

Прошло более двух месяцев, прежде чем семье удалось решить проблемы и начать реализацию плана под названием «Побег в алтайскую глушь». На регион в это время неотвратимо надвигалась холодная сибирская зима. В такое время, надо сказать, сидеть в теплом доме куда лучше, чем выходить на улицу. Но Вика от заточения в домашней тюрьме уже тихонько сходила с ума. Дома она часами проводила у телевизора и компьютера, следила за домашним хозяйством, много рисовала, занимаясь уроками, научилась шить и работать с разным материалом, а еще переделала всю свою одежду под «крылатый вариант». Но едва ли все это могло компенсировать круглосуточное сидение взаперти, отсутствие общения с другими людьми и всецело пассивный образ жизни, который Вике попросту был противен.

Послабление в «режиме» было только одно: по ночам отец разрешал ненадолго выходить на прогулку в сопровождении его или матери. Работы у обоих родителей было невыносимо много, они очень уставали, но всё же выходили с дочкой погулять.

На прогулках оба родителя стали потихоньку изучать процесс работы Викиных крыльев и пытались разобраться, как в будущем научить дочь летать. Но это были пока не полноценные тренировки, а скорее попытки понять механику процесса. На этот раз Вика проявляла больше сознательности и с родителями не спорила.

Из-за малой физической нагрузки и тоски Вика сперва поправилась, а потом резко похудела. Крыльям тоже было не сладко, даже цвет перьев потускнел. По сути большую часть времени они не работали, а просто болтались сзади. Небольшие попытки хотя бы подняться на метр на месте даже за аэробную нагрузку считать было нельзя. Им нужны были настоящие упражнения, это уже было понятно всем.

Самой Вике в часы ночного выгула вспоминалась сказка про гадкого утенка, который тоже прятался и выходил погулять по ночам, когда никто его не видел. От таких сравнений было и смешно, и грустно. Впрочем, она старалась не вешать нос и верить, что эти лишения не вечны и не напрасны. Но мысли об обратном иногда закрадывались.

Впрочем, жаловаться ей было бы грешно, ведь родителям приходилось в разы тяжелее. Вика и рада была бы помочь им, да только в ее положении лучшей помощью было не мешать и не показываться. Однако едва ли крылатая девочка-подросток до конца понимала всю сложность ситуации, хоть и достаточно знала о ней. Родителям приходилось ежедневно врать всем, кого они видят и знают на всех уровнях. Просчитывать все возможные лазейки в «легенде», которые у окружающих могли бы вызвать подозрения и выдать всех троих с потрохами. Решать сложнейшие вопросы иногда не только на грани своих возможностей, но и на грани закона. А еще сдерживать натиск общественности.

Так, сперва на отсутствие Вики обратили внимание в школе. Срочно нужно было документально подтвердить обстоятельства. Отцу стоило громадных усилий, чтобы сделать поддельную справку и выписку о том, что Вика тяжело заболела. Пришлось буквально молить врача и заведующую в местной поликлинике. Те сперва ни в какую. Собирались либо заявить в полицию, либо нагрянуть к ним с проверкой. Но за полугодичную зарплату каждому согласились, не глядя написать ей жуткий диагноз.

«Ушлые граждане! – думал про себя Григорий, – Но если б не они, то ничего бы вообще не получилось!»