Алона Китта - Цветы на мостовой. Роман

– Как же ты доберешься один? И вот что, заканчивай с воровством, это до добра не доведет. Что скажет твоя мама?

Мальчик обвел своих противников печальным взглядом, а на его личике явно проступила горечь.

– Некому говорить, – сказал он почти по-взрослому. – Я сирота, сэр, и сам о себе забочусь.

Джереми и его люди переглянулись. Что ж, в то время Лондон кишел бездомными бродягами – и большими, и маленькими. Осколок чужой драмы невольно коснулся еще не зачерствевшего сердца Джереми, и тот поймал себя на сочувствии к воришке. Впрочем, вид он напустил на себя суровый, чтобы подручные не догадались о душевной слабости главаря.

– Я дам тебе денег, – заявил он.

Мальчик попытался возразить, но Джереми остановил его.

– Я дам тебе денег, – повторил он. – И если тебе понадобится еще, приходи в этот паб, спроси мистера Барнета.

Выделив некоторую сумму мальчику, Джереми тут же начал сожалеть о содеянном. Увы, читатель, вероятно, догадался о главном недостатке в характере босса: Барнет был, мягко говоря, жадноват.

Мальчик же оценил душевный порыв солидного взрослого человека по-своему.

– Почему же Вы так плохо обо мне думаете, мистер Барнет? Разве я давал Вам повод считать, что я не джентльмен? – воскликнул он. – Я всегда отдаю долги, и Ваш отдам непременно.

Выскользнув из цепких рук, державших все это время его воротник, он бросился к двери, обернулся и на прощанье высокомерно бросил:

– Я найду вас, сэр. Слово Майкла Уиллоуби.

Глава 4

Джереми Барнет жил здесь же, в Кэмдене, в одном из небольших серых особнячков неподалеку от Риджентс-парка. Он долгое время снимал квартиру в доме некоей миссис Томсон, пока не пришел к выводу, что платить кому-то – это все равно как оклеивать собственными деньгами чужие стены. Подумав хорошенько, он выкупил жилье у той же миссис Томсон и предложил ей место домоправительницы, на что та с радостью согласилась.

Миссис Томсон, вдова, не имела никаких доходов, кроме сдачи жилья внаем. В своем квартиранте, мистере Барнете, она души не чаяла: надо же, такой приятный обходительный мужчина, настоящий джентльмен! Он представился клерком, но проницательная дама заметила кое-какие странности. Да и как не заметить: клерки высиживают на службе от и до, а у мистера Барнета было свободное расписание. Тем не менее миссис Томсон не посмела усомниться в словах своего жильца и только внутренне страшилась того, что когда-нибудь он разбогатеет и найдет квартиру получше. Именно поэтому она согласилась на предложенный Джереми вариант – продать ему половину домика и поступить к нему в услужение.

Со временем проявилась еще одна выгода от проведенной сделки: миссис Томсон переехала на половину Барнета в маленькую комнату возле кухни, а свою половину сдала.

Сегодня верная домоправительница встретила Джереми в большом смущении. Он это понял, как только она отворила дверь: поздоровалась каким-то нарочитым голосом и старалась не смотреть на него.

– Что случилось, миссис Томсон? – с порога поинтересовался Барнет. – Вы на себя не похожи. У нас проблемы с водой или отоплением? А может быть, мясник опять поднял цену на говядину?

Почтенная дама покачала головой:

– И не отопление, и не говядина… Я даже не знаю, как сказать… Короче, ко мне приехала племянница из деревни без предупреждения, и я не знаю, что делать.

Она выпалила это, пока Джереми снимал пальто.

– Племянница? – переспросил он. – Хорошо, миссис Томсон, познакомьте меня с ней.

Ему стала понятна причина ее замешательства: родственнице, вероятно, негде ночевать, а в тетушкиных покоях проживают чужие люди. Комнатка же, занимаемая домоправительницей, настолько мала, что нет никакой возможности втиснуть туда вторую кровать. Скорее всего, она предполагает попросить Барнета сделать ей одолжение и разрешить устроить свалившуюся как снег на голову родню в свободной комнате. Что ж, он не будет против, если чужое присутствие будет недолгим.

А через секунду Джереми отбросил всякие возражения, как только племянница миссис Томсон вышла к ним и поздоровалась.

Она была совсем юной, не более двадцати лет, хрупкая, светловолосая, с кротким выражением лица – прекрасная, как ангел. От смущения она говорила тихо, но ее голос звучал для Джереми нежной музыкой. Правда, одежда ангела была более чем скромной, но платье легко сменить.

«Особенно если найдется солидный мужчина, который об этом позаботится», – мелькнула у него шальная мысль, дополненная острым желанием стать этим самым благодетелем для понравившейся ему девушки