Игорь Сотников - Хроники одного заседания. Книга вторая

– А вас можно и не спрашивать, но я всё же спрошу. Вы их увидели?

– Увидел. – Без настроения сказал Тиша.

– И? – вытянув лицо, коротко спросила цветочница.

– Лучше бы не видел. – С тяжёлым выдохом ответил Тиша.

– А вот здесь вы ошибаетесь. Лучше видеть, чем догадываться. – Сказала цветочница.

– Может и так. – Сказал Тиша.

– Я что-то не пойму, о чём это вы. – На этом месте в разговор вмешался Глеб, который находился в полном непонимании того, как так быстро Тиша и цветочница нашли для себя общий и непонятный для него язык. Ну а Тиша неисправим и он продолжает придерживаться достаточно высокого мнения об умственных качествах Глеба, раз не раскладывает для него всё по полочкам, а используя только местоимения, многозначительно говорит ему. – Они тоже там.

А ведь за этими они, мог, кто угодно стоять, хотя скорее сидеть, если они находятся в зрительном зале. И попробуй тут сообрази, кто из много миллиардного народонаселения планеты, мог скрываться под этим они. Хотя конечно, Глеб несколько сгущает краски и за этими они могли сидеть не все кто угодно, а лишь общие его с Тишей знакомые, и при этом обязательно с билетами – безбилетники могли только стоять и то только в качестве театрального персонала.

– Ну а так как здесь в городе, у нас знакомых не слишком много и все они только недавно стали знакомыми. – Глеб начал судорожно размышлять, в поиске ответов на это заявление Тиши. – При этом все наши общие знакомые настолько нам знакомы, что мы об их именах можем только догадываться и, пожалуй, использование местоимения вместо имени к ним будет вполне обоснованным решением со стороны Тиши. Да уж, задал он мне задачку. – Заволновался Глеб, почувствовав, что упёрся в безответный тупик. Но искоса брошенный им взгляд на цветочницу, каким-то образом вдохновляет его, и Глеб находит для себя ответ.

– И как же я раньше не догадался. – Ахнул про себя Глеб, поразившись тому, как он был слеп, не видя лежащей на поверхности отгадки. – Если все наши знакомые, по своей знакомости носят местоимения вместо имён, то для нас было бы логичным называть их по своим отличительным примечательностям, выдуманным именам, тогда как тех знакомых, кого мы знали по именам, то к ним как раз и применимо использование местоимений. А знаем мы здесь по именам только Анни и Дрейка. Так вот кого он увидел в зале. – Глеб даже слегка потемнел лицом, представив этого, ещё и театрала, Дрейка.

– Он значит, драмы любит. – Со стальными нотками в голосе сказал Глеб. – Тогда мы ему организуем драму событий. – С чем скорее всего, полностью готов был согласиться и Тиша, но он не успевает как-то это выразить, а всё потому, что у него нет чёткого плана или того же драматического сценария, который следует проводить по отношению к заслужившему его Дрейку, а вот у цветочницы по всей видимости что-то подобное есть, и она привлекает внимание к себе, заявив:

– По этой причине, вы и находитесь здесь.

– Внимательно! – одним таким словом можно описать выражения лиц Тиши и Глеба, когда они одновременно перевели свои взгляды на цветочницу. Но цветочница видимо не зря так близко находится к этим театральным подмосткам, – здесь один дух лицедейства чего стоит, – и она, хоть пока ещё не ясно, хорошая актриса ли, тем не менее, но уже много чего для себя подчеркнула. Так она, добившись от зрителя необходимого внимания, что естественно и многим знакомо, начинает вовсю этим пользоваться. И вместо того, чтобы всё обстоятельно и подробно для её слушателей объяснить, пускается в свои иносказания. И не просто так, а с тщательным уверением своих слушателей в необходимости во всём довериться ей.

– Если хотите, чтобы этот господин получил по заслугам, то я готова вам в этом помочь. – Сказала кардинально изменившаяся в серьёзную сторону цветочница.

– О вашем интересе мы, как я понимаю, можем только догадываться. – Имея полное право на сомнения, спросил её Тиша.

– Я не думаю, что знания в этом вопросе, приблизят нас к общей цели. – Сказала цветочница. С чем совершенно не был согласен Глеб, предпочитавший знать конкретику, а не домысливать при его-то огромном воображении, которое его может так далеко завести, что ему будет трудно не испытывать злость, а значит расстроенность, всегда его приводящую к непредсказуемым результатам. Правда если совершённые Дрейком поступки, за которые от него требуют ответа, будут слишком безответственными, то и в этом случае Глеб не сможет за себя ручаться и, пожалуй, распустит руки. Так что будет лучше, если Глеб останется в состоянии не согласия.