Жюль Верн - Дети капитана Гранта (адаптированный пересказ)

– Я не знал, не представлял себе, как мы пойдем дальше без тебя, – твердил, обнимая Роберта, Гленарван. – Я все скалы кругом облазил, все звал тебя. все надеялся, что ты отзовешься…

Майор прервал излияния Гленарвана и указал ему на спасителя Роберта. Гленарван поспешно поднялся на ноги, подбежал к патагонцу и крепко пожал ему руку. Майор последовал примеру брата. Индеец слегка наклонил голову и произнес несколько слов.

Мак-Наббс и Гленарван ничего не ответили и только растерянно переглянулись. Тогда патагонец, сказал пару фраз на другом языке. На этот раз его снова не поняли, хотя Гленарвану показалось, что индеец говорил по-испански.

Позвали Паганеля. Ученый обрадовался случаю блеснуть своим знанием испанского и с энтузиазмом принялся рассказывать патагонцу о приключениях отряда.

Теперь настала очередь индейца с недоумением смотреть на своего собеседника. Он не понимал речь Паганеля, и в конце концов ученый был вынужден сдаться и замолчать.

– Все это произношение, – сетовал он. – Никак оно мне не дается.

– Вы уверены, что говорите с ним на правильном испанском? – задал вопрос майор, которому в голову начали закрадываться сомнения.

– Конечно. Ведь я учил этот язык по лучшему образцу национальной литературы, по подлиннику, который нашел на «Дункане»!

– Позвольте мне взглянуть на эту книгу, Паганель, – попросил Мак-Наббс.

– Пожалуйста, – пожал плечами ученый. – Она у меня в кармане. Вот. Это «Луизиада», героическая поэма, которая…

– «Луизиада»? – переспросил ошеломленный Гленарван.

– Да, «Луизиада» великого Камоэнса!

– Камоэнса? – воскликнул Гленарван. – Ну, конечно! Теперь все понятно. Паганель, дорогой мой, Камоэнс португалец! Вы целых шесть недель изучаете португальский язык, который в пампах Аргентины и Чили нам совершенно ни к чему!..

Весь отряд дружно расхохотался. Поистине рассеянность Паганеля превзошла все ожидания. Патагонец, ничего не понимая, стоял с невозмутимым видом и ждал, пока путешественники успокоятся.

– Короче говоря, мы остались без переводчика, – подвел итог майор, когда его товарищи умолкли.

– Ничего страшного, – отозвался неунывающий Паганель, – португальский и испанский языки очень похожи. Я буду внимательно слушать нашего патагонца и уверен, очень скоро заговорю по-испански не хуже, чем сейчас по-португальски.

У Паганеля был настоящий талант к иностранным языкам, потому что буквально через несколько минут ему удалось обменяться с туземцем несколькими фразами по-испански. Географ узнал, что патагонца зовут Талькав. Он оказался профессиональным проводником по пампе и согласился вывести путешественников из долины, в которую они попали вследствие природного катаклизма.

Отряд был готов выступить немедленно, но Роберт еще чувствовал себя неважно. Мюльреди предложил понести мальчика на руках, но Талькав объяснил, что в этом нет необходимости. Индеец нарвал на берегу реки несколько пучков дикого сельдерея и растер ими тело больного. После десяти минут целительного массажа мальчик совершенно ожил.

Затем Талькав сказал, что будет лучше вначале как следует экипировать отряд, т. е. купить лошадей и съестные припасы, которые можно раздобыть в индейском поселении, «тольдерии». Гленарван и Паганель, который выполнял свои обязанности переводчика все лучше и лучше, направились вслед за патагонцем вверх по течению реки.

Тольдерия раскинулась в глубине долины, сжатой отрогами Анд. Здесь, в шалашах из ветвей, жило человек тридцать туземцев-кочевников, которые пасли огромные стада коров, быков, лошадей и овец. В обмен на семь низкорослых лошадок аргентинской породы с полной сбруей, сто фунтов сушеного мяса, несколько мер риса и несколько бурдюков для воды индейцы взяли у Гленарвана двадцать унций золота.

Паганель не упустил случая расспросить кочевников о судьбе трех европейцев, потерпевших два года назад крушение у берегов Патагонии. Но то ли ученый не все испанские слова подбирал правильно, то ли племя не интересовалось ничем, кроме своих стад, только индейцы долго и уверенно качали головами, поясняя, что ни о каких европейцах в последние годы не слышали.

Когда пришло время возвращаться к отряду, Талькав громко свистнул. Из соседней рощицы на зов выбежала великолепная лошадь аргентинской породы. Красавица носила имя «Таука», что на патагонском языке значит «птица». Талькав легко вскочил в седло. Гленарван и Паганель последовали его примеру. Пять оставшихся лошадей они повели за собой на привязи.