Генри Райдер Хаггард - Рыцарь пустыни, или Путь духа

Он взялся со всей серьезностью за ней ухаживать, был страшно с ней обходителен и угодлив. Стоило кому-то в ее присутствии произнести двусмысленное слово, как он тотчас краснел. Когда же другие мужчины смотрели на нее с восхищением, – а такое случалось часто, – то приходил в ярость.

Он также делал ей подарки. Первым был огромный синий скарабей, вставленный в золотую оправу. По его признанию, он собственноручно снял его с груди некоего мертвого тела, где тот мирно покоился три тысячи лет. Скарабей был Эдит омерзителен, как по причине ассоциаций, которые он вызывал, так и потому, что не подходил ни к одному из ее платьев; и наконец, потому, что как бы намекал, что день принятия решения – близок.

И все же время от времени она была вынуждена его носить, пока однажды, как бы случайно, не уронила на тротуар, где тот разбился на мелкие осколки. Эти осколки она показала Руперту, как тому показалось, со слезами на глазах. Он утешал ее, хотя в душе сильно переживал, потому что скарабей был и впрямь хорош. Впрочем, на следующей неделе он подарил ей другого, еще больших размеров!

Таковы были смешные моменты сложившейся ситуации. Трагические, причем по-настоящему, были еще впереди.

Произошло все следующим образом: лорд Дэвен, как ради смены обстановки, так и потому, что ненавидел Рождество и все с ним связанное, уехал из Лондона, как то водилось за ним в это время года, чтобы провести месяц в Неаполе. После его отъезда леди Дэвен, как водилось за ней , отбыла в их поместье в Суссексе. Надо сказать, что хотя владения были и не очень обширными, ибо большая их часть состояла из пары акров земли и построек в Шордиче, угольной шахты и старой пивоварни, просторный дом Дэвенов был великолепен. Жить там одной было тяжелым испытанием даже для флегматичной леди Дэвен, поэтому она просила разных людей, более-менее близких ей взглядов, составить ей компанию. Особенно она настаивала на том, чтобы к ней туда приехали Руперт и его мать, ибо она симпатизировала им обоим, и прежде всего, Руперту. По этой причине ей также пришлось пригласить Эдит, которая ей совершенно не нравилась. Что касается Дика Лермера, тот будет присутствовать там без всякого приглашения в качестве секретаря и мальчика на побегушках.

Руперт поначалу хотел отказаться, хотя охота была великолепна, а он любил пострелять. Даже когда Эдит сказала, что он должен поехать, – ибо в душе она жаждала, чтобы кто-то избавил ее от общества Дика, несмотря на всю его любовь к ней, – Руперт все равно медлил с ответом. Тогда она заметила, что с его стороны довольно жестоко лишать мать возможности развеяться за городом, потому что если он останется в Лондоне, то останется и она. Поэтому, в конце концов, он сдался, поскольку обстоятельства оказались сильнее, хотя и был страшно сердит, что вынужден принять это приглашение. Даже если лорд Дэвен будет отсутствовать, то демонического вида дворецкий, пусть даже дружески настроенный, и множество болезненных воспоминаний никуда не денутся. Давным-давно, когда ему было девятнадцать, Руперт провел Рождество в Дэвене!

Был канун Нового года. Этот день, солнечный и морозный, был посвящен охоте на фазанов в местных лесах, которыми поросли гребни холмов, разделенные небольшими долинами. До этого дня охотники не произвели здесь ни единого выстрела, так что охота удалась. Дамы, которые оставались в доме, в том числе и Эдит, после ленча вышли посмотреть, как идет охота, и в частности, ее завершающий этап, ставший главным событием дня, ибо занял около часа. Если стрелки были хороши, обычно им удавалось подстрелить от трехсот до четырехсот фазанов. Леса здесь доходили до точки, за которой начиналась равнина. Стрелки располагались близко друг к другу на дальней стороне этой равнины в овраге, который вел к лесным зарослям под названием «Дебри». Если бы охотники стояли на его дне, фазаны пролетели бы над их головами вне досягаемости пуль. А так птицы дружно устремились в овраг, направляясь в «Дебри», что в четверти мили отсюда, хотя по-прежнему летели довольно высоко. В это время года только очень меткий стрелок мог сбить одного из трех фазанов, которые летели так смело.

Место Руперта было в центре оврага, где расстояние до птиц было самым большим. Чуть выше его и примерно в двадцати пяти ярдах правее, стоял Дик Лермер, который, конечно же, организовал эту охоту. Выражаясь языком охотников, он был большой «артист» по птицам, если тех гнали на него. Зато отнюдь не так хорош, если к ним нужно было подбираться. В таких случаях он легко уставал и утрачивал меткость. Он нарочно поставил Руперта в самое неудобное место, на всеобщее обозрение у всех остальных стрелков – обычно оно отводилось самому меткому из них, потому что был уверен, что, не имея опыта такой охоты, Руперт выставит себя на посмешище, тем более что у него было лишь одно-единственное ружье, которое наверняка сильно нагреется.