Поль Монтер - Близнецы из Лиможа

– Хм… – задумчиво тянул Сорока. – Но ведь тогда выходит, что ты всё равно вырастишь потаскуху. Выйдя за старика, она так или иначе продаст себя.

– Ну и что? – Невозмутимо пожимала плечами сводня. – Пораскинь умишком, что лучше: стоять в подворотне, дрожа от холода, и дарить любовь случайным мужчинам или стать знатной замужней дамой, даря ласку всего лишь одному? Притом старикану хватит и заботливо поданного питья да тёплого пледа на ноги. А когда он помрёт, Сьюзи и вовсе останется молодой богатой вдовушкой с титулом и состоянием. К тому времени я стану совсем старой, и мне придётся оставить своё ремесло. Сам понимаешь, что Сюзанна не бросит подыхать на соломе того, кому стольким обязана. Ох, жеребчик! – воскликнула женщина. – Вообрази, как славно я заживу в господском доме! Непременно стану ходить к мессе и после чесать языком с солидными господами. – На миг Кларисса словно полностью ушла в мечты, и выражение её лица ужасно разозлило Пьера. Вот дьявол! Эта жирная гусыня так заманчиво всё расписала, что он едва не позеленел от зависти. Его недалёкого ума хватило, чтобы понять: в благостных грёзах о счастливой старости ему нет места. Конечно, стоит только паршивке Сьюзи выскочить замуж за знатного господина, вряд ли Сороку представят как родственника. Ну дела, стало быть, Кло просчитала всё заранее, когда только увидела девчонку и прельстилась её милым личиком. Подлая пройдоха решила подготовить уютное гнёздышко на будущее и все её россказни об отпущении грехов и боязни кары – ложь! Она словно ушлый ростовщик вложила деньги в то, что впоследствии принесёт отличный доход. Экая досада, что маленькая дрянь не отдала Богу душу ещё в трактире. Он так надеялся, что всё припрятанное в тайниках сводни после её смерти достанется ему. Значит, его прыть и усердие в постели потрачены впустую?

Пьер едва не завыл с тоски в полный голос. Силы небесные, появись у него хоть малейшая возможность, он придушил бы паршивого найдёныша собственными руками! Однако он и впрямь недоумок! Надо было сделать это сразу, пока девчонка хворала. Тогда и подозрений бы не возникло, ведь болезнь могла оказаться смертельной. А теперь за нахальной девчонкой повсюду следует тенью нянька, что скорее расстанется со своей жизнью, чем допустит беду со своей воспитанницей. Да и сама Кларисса при всей деловитости всегда находила время лишний раз поворковать над маленькой грязнухой. И Сорока проникся к Сьюзи ещё более стойкой ненавистью, впрочем, девочка отвечала ему тем же. И не упускала случая посмеяться каждый раз, когда мать устраивала тому головомойку, повторяя ненавистное ему прозвище «жеребчик».

Ну, как бы там ни было, Сюзанне вполне уютно жилось под крылышком сводни. Она накрепко уверовала, что Кларисса доводится ей родной матерью, а время, проведённое у цыган, впоследствии сочла лишь кошмарным сном, что привиделся ей во время болезни. А о родном доме бедняжка и вовсе позабыла. Паучиха не ошиблась в своих рассуждениях ни на полтуаза. Девочка год от года становилась всё привлекательнее. Чего нельзя сказать о её манерах. При грубой и циничной матери, бывшей потаскухе няньке и постоянного наличия вокруг всякого сброда Сьюзи совершенно не видела разницу между добром и злом, распущенностью и добродетелью. Из очаровательного нежного рта вылетала площадная брань, от которой покраснел бы добропорядочный мужчина. Она росла со стойким, внушённым матерью постулатом: всё на свете имеет свою цену, а стало быть, красота, юность и невинность – весьма дорогостоящий товар, что в будущем сулит ей отличный доход. Ремесло Клариссы казалось ей вполне обычным, как и ложь ради выгоды, воровство, желание нагреть ближнего и вырвать свою долю любой ценой. Хорошенькая девочка с тонкими чертами лица запросто кривила губы в злорадной усмешке, слыша, что у конкурентки матери, Зизи Крысоловки, дела идут еле-еле и Паучиха решительно не даст ей или кому-то ещё встать у себя на пути. Кажется, она и впрямь испытывала привязанность только к приёмной матери и вовсе не собиралась проявлять сочувствие к кому бы то ни было. Сюзанна походила на шикарный цветок, что расцветает на почве, щедро сдобренной людскими пороками, чужим горем и всеми грехами разом. Сороку трясло от злости. Чёрт возьми, ему приходилось постоянно добиваться расположения сводни, а маленькой паршивке достаточно взмахнуть густыми ресницами и произнести «мамочка». Пьер почти еженощно видел сны, в которых расправлялся с проклятым приёмышем, но в реальности ни ума, ни смелости ему бы на это никогда не хватило. Остаётся, стиснув зубы, терпеть и дожидаться счастливого случая. Хотя теперь, под опекой Клариссы, нежную красавицу Сьюзи не брала никакая хворь. Словно грязь, в которой она жила, защищала её от болезней.