Ольга Скоробогатова - Белая мгла

– Нет. Мужиков пока не нашли. А тут и подавно не найдем! Один твой дед в 90 лет!

– Это точно! – улыбнулся Иван.

Тут отворилась калитка, и во двор вошел старенький дедушка, ведя за собой пегую козочку. Дедушка был высокий, жилистый и совершенно седой, с белой, на удивление густой шевелюрой, и с аккуратно подстриженной бородой. Глаза его пытливо всматривались в двух девушек. Старик переводил взгляд с одной девушки на другую, пока не остановился на Алёне. Он ласково ей улыбнулся и, подойдя к ней, обнял.

– Приехала, внученька! – сказал он. – Не дождалась тебя бабушка, а как страдала, как хотела увидеть тебя. Вот и мне наказала, если ты приедешь, оберегать тебя и помогать тебе во всем.

– Спасибо, дедушка Архип, – сказала Алёна. – А как вы меня узнали?

– А ты мне не выкай. Я тебе не какая-то там птица важная. Просто старый дед. А как другую внученьку зовут? Подруга что ль твоя? – вглядываясь подслеповатыми глазами в Катерину, спросил Петрович.

– Катя я, – пропищала девушка.

– Так ты на отца похожа, – пояснил Алёне дед Архип. – Одно лицо!

– Я знаю. А вы папу моего помните?

– А как же! Я всех помню. Только вот давненько никто тут не появлялся. Кроме Ивана. Ну, твой-то батя помер, царствие ему небесное! – и Алёне показалось, что в глазах старика блеснула слеза, – а остальные и глаз сюда не кажут. Матери совсем не помогали, а все туда же! Заграбастать хотят заимку. Только моего дома им не видать, как своих ушей!

– Ну, ладно дед, что-то ты развоевался! Знакомь девчат с Белкой, да в дом пошли.

Петрович подвел Алёну и Катерину к козе, которая опасливо шагнула назад и прижала рогатую голову к ноге деда.

– Не боись, Белка, они тебя не обидят.

Девушки тоже с некоторой опаской подошли ближе, Алёна протянула руку и погладила козу по голове. Катька вся сжалась и, зажмурившись, сделала то же самое. Дед удовлетворенно кивнул, и завел Белку в сарай.

– Вот и подружились! – сказал старик, – а теперь заходите в дом, уж щи простыли в печи. Я накануне сварил. Сейчас принесу, обедать, чай, пора! – и пошел к себе, в соседний двор.

Алёна и Катя зашли в сени, сняли обувь и прошли в комнату. Комната была большая, полы чисто вымыты и покрыты домоткаными дорожками, возле большого стола, стоявшего посередине, добротные деревянные лавки. Между двумя оконцами с сатиновыми занавесками стоял комод, над которым висело зеркало, две кровати, и печь. Алёна сразу вспомнила эту комнату, ей стало тепло и радостно на душе – будто домой вернулась… На столе стоял глиняный кувшин с молоком и накрытый льняным полотенцем еще теплый хлеб. Алёна удивленно взглянула на дядьку Ивана, а он улыбнулся ей и весело подмигнув, сказал:

– Хозяин. Хлеб печет. Молодец старик. Эх, боюсь, не согласится он со мной в деревню уехать.

– Офигеть! – воскликнула Катя. – Вот это экзотика! Я такого никогда не видела! И печь, и изба! Да как чисто и уютно.

– Мать моя хозяйкой до последнего дня оставалась. Эх, жаль, не увидела ты ее, Алёнка. Она ведь почти на ногах и умерла! – помянем сейчас, ведь мы только с кладбища. – Дядька полез в буфет и достал оттуда бутылку самогона и четыре стопки. Самогон был почти черного цвета, и Катька посмотрела на бутылку с некоторым недоверием. – На кедровых орешках настояна! – пояснил дядька. – Что ж ты, Алёнка, как не родная! Давай, хозяйничай, тарелки ставь, хлеб режь, сейчас Петрович придет, и сядем обедать. Девушки засуетились, осмотрелись, и быстро разобрались, что к чему. Они как-то сразу все нашли и накрыли на стол. Катерина выбежала на двор, сорвала на огороде огурцов и помидоров, нарвала зелени, и, войдя в сени, деловито все вымыла в миске с водой. Тут и дед Архип подошел. Он улыбнулся Катерине, погладил ее по голове и устало сказал:

– Вот бы остались тут. Ладно, у тебя все получается. И мне мороки меньше. – В руках он держал кастрюлю со щами, даже не кастрюлю, а большой чугунный горшок, от которого шел восхитительный запах.

– Погостим немного, – сказала Катя, – как вкусно пахнет!

– Ну, пошли скорее за стол, а то щи опять простынут. Проголодались, чай. Дорога-то неблизкая была.

После обеда Иван заторопился домой. Дома хозяйство, вечерняя дойка, да и путь не близкий, как правильно заметил дед Архип. Дядька покурил вместе с Катей на лавочке возле забора, вывел лошадь за ворота и уехал, обещав приехать к ним через два дня. Перед отъездом он строго настрого запретил девушкам в одиночку ходить в тайгу. Девушки заверили его, что у них этого даже в мыслях нет, что они дальше берега реки никуда не собираются, успокоившись, дядька чмокнул племяшку в щеку и уехал.