С. Роков - Сумерки невидимого. Наследственность Бога – 2

– Вы знаете, Миша, – прервал Нагинского Игнатов, – мне всё больше вы нравитесь. Ведь я примерно тоже самое испытал, да и сейчас меня ещё немного грызёт червь сомнения. Я тоже – верующий. Правда, мою лично веру эта история не смущает. И почему её должен смутить поиск истины?! Но, я опасаюсь навредить вере тех верующих, которые не могут отделить веру от религиозных догм, которые, вообще-то говоря, и сугубо между нами, верующими, – могут быть и ошибочными.

– Ошибка и слабость умных людей часто заключается в излишнем доверии своему уму, в переоценке его. Вот, Грэвс… Он ни секунды не сомневается в своей правоте. К чему я это говорю… Множество умнейших людей изучали жизнь Христа и в результате они пришли к определённым выводам. Не кажется ли вам, Пётр Михайлович, что вы можете впасть в традиционную ошибку умных людей?

– Всё время кажется, – понимающе кивнул Игнатов. Поэтому стараюсь всегда подвергать свои собственные мысли и выводы самому критическому анализу.

– Это хорошо, – после недолгого молчания изрёк Нагинский, и, вдруг весело вскинулся, – а ведь, с другой стороны, что можно сделать без уверенности в своих силах, в своём уме?! В конце концов, истина голосованием по большинству не выявляется. Сложно всё это… Но, всё-таки… какие такие плюсы вы видите в версии Якуба?

– Об этом сразу не расскажешь. Слишком долгий разговор. Может быть, со временем я более подробно познакомлю вас со своими выводами. Если же очень кратко, то можно отметить следующие моменты. … Подлинность имеющихся в Церкви святых гвоздей – сильно под сомнением. И это – очень мягко сказано. … Тоже самое можно сказать об известном всему народу Истинном Кресте Иисуса Христа. Не выдерживает это никакой критики. … Скажу больше… Место казни Христа и Его погребения не соответствует действительности.

– Нууу! – в осуждающем изумлении от такой самоуверенной глупости только и протянул Нагинский. Видно, эти чувства отразились и на его лице.

– Вот вам и «нууу»! – мгновенно вспылил Игнатов, не терпевший такого открытого сомнения в его собственном интеллекте. – Вы спросили – я отвечаю. … А, раз традиционная версия представляется неправой, то иные версии имеют право на существование. … В свою очередь, проанализировав версию Якуба, я, хоть и пытался всячески её топить, но в результате нашёл, что она очень и очень основательна.

– Грээээвс! – многозначительно и опять лукаво протянул Нагинский, видимо успевший отойти от своего изумления.

– Что Грэвс? – не понял сперва Игнатов. – Аааа… не слишком ли я полагаюсь на свой ум и свой анализ? – догадался он. – Уверен, в данном случае, что не слишком.

– Но ведь эта уверенность и может вас подвести. Как гласит один из законов Мэрфи: «всегда найдутся факты, подтверждающие любую теорию, и всегда найдутся факты, опровергающие любую теорию». Не выдаёте ли вы желаемое за действительное?

– Уж чего нет, того нет; мне как раз очень-таки хотелось разрушить версию Якуба. Но, не удалось. … Скажу более… Моя уверенность основана не только на известных фактах и безупречной логике. Я видел нечто, неизвестное никому.

– Как это? Разве существуют такие документы тех времён? – вскинул брови Нагинский.

– Нет, это совсем иное. Мы с вами Миша знакомы очень недолго, и пока я не готов рассказать вам всего. Тут много интимного. И вы меня не знаете, поэтому можете понять меня неправильно. Можете подумать даже, что я спятил от всей этой истории с гвоздями.

– Все нестандартные люди и тем более, гении, воспринимаются серым большинством, как сумасшедшие. Так что, на этот счёт не опасайтесь – я так не подумаю и в дурдом вас не сдам… а серая масса во всех случаях будет считать вас психом, – пофилософствовал Нагинский. – Так что валяйте смело, колитесь.

– Спасибо, перспектива, нарисованная вами, успокаивает, – подыграл юмору собеседника Пётр Михайлович. – Дело в том, – заколебался он, и после недолгого молчания, видимо решившись, сообщил, – дело в том, что некоторые вещи из прошлого я увидел в видениях, которые я считаю откровением Господним. И откровения такие меня начали посещать задолго до истории с гвоздями Якуба.

Ни слова не произнёс ошарашенный Нагинский в ответ, только рот открыл, подняв брови над широко распахнувшимися карими глазами. И, непроизвольно отстранился от Игнатова так, как будто между ними выросла стена.

Мужчины молча посидели, переваривая разговор и уже не замечая окружающего их зелёного рая. Потом зашли за Зварским с Ковалёвым и отправились обедать.