Александр Берлин - Судьбой приказано спастись

Слегка оклемавшись, он начал заставлять себя восстанавливать последние перед «отключкой» события. В памяти встали оскаленные волчьи пасти, которые неожиданно сменили пронзительные глаза волосатого чудовища. Именно эти горящие глаза, появившиеся совершенно неожиданно и как бы ниоткуда, и стали последней точкой, испугали его до такой степени, что сознание покинуло истерзанное волками тело.

Вскоре мужчину снова сморил сон, где, в этой подземной тишине, он снова почувствовал блаженство. Сквозь дрёму Святослав начал вспоминать, как больно хлестали по телу ветки, когда волосатый человек его куда-то нёс. «А где же тогда был Кузьма? – будто током прошибло Святослава, отчего он мгновенно пришёл в себя. – Неужели его съели волки?». Отгоняя эти страшные предположения, он стал лихорадочно ощупывать лежанку вокруг себя. Руки, наконец, нашли спящего Кузьму, и мужчина с облегчением вздохнул: сын лежал рядом с ним. Погладив его, Святослав, удивился – мальчишка был весь измазан какой-то грязью. Ощупав себя, он убедился, что и сам покрыт грязевой коркой. Происходило что-то непонятное. Мужчина подёргал ребенка за руку, и тот начал медленно просыпаться. Однако спросить что-нибудь у Кузьмы Святослав не успел – в этот момент какая-то сила подняла его и лежащего рядом сына. Он успел почувствовать, что сила эта исходила от огромных, теплых рук.

Дело в том, что Уво, услышав, как зашевелились его гости, и поняв, что они очнулись, решил, что гостей пора отмыть от глины, и, взяв на руки, словно котят, поволок их к воде. По несколько раз окунув мальчика и мужчину в родниковую воду, он обратно одел на них их одежду и отнёс к стоящим невдалеке ящикам. Осторожно открыв один из них – длиной около двух метров, а шириной более метра – Уво достал оттуда два тулупа, сшитых из богатой пушнины – один большой, а другой поменьше. Окинув взглядом одежду и своих гостей, он улыбнулся – тулупы оказались тем как раз впору. Эти меховые одеяния напомнили ему детство, когда мама перед сном одевала на него маленького тулуп, а потом и сама одевалась в такой же. Когда Уво подрос и волосяной покров его стал плотнее, он мог обходиться и без дополнительного утепления, а мама перед сном продолжала укутываться в мех.

Как только хозяин пещеры одел своих гостей, те сразу ощутили, как стало разливаться приятное тепло по всему телу. А он, довольный своим поступком, продолжил ухаживать за гостями: аккуратно усадил их на настил из веток и хвороста, и сунул каждому в руки по большому куску варёного мяса. Уво догадывался, что они давно ничего не ели, и что голод всегда берёт своё. Святослав и Кузьма быстро всё съели, несмотря на то, что мясо было приготовлено без соли и не до конца проварилось. После еды они стали окончательно приходить в себя, и в душу закрался страх. Люди не могли видеть в темноте пещеры существо, которое им помогает, но постоянно чувствовали на себе его пристальный взгляд. Создавалось впечатление, что всё это с ними проделывает какая-то неведомая сила, тем самым полностью подчиняя их себе.

А эта «сила» – большой, густо покрытый волосом человек тем временем сидел в сторонке и с интересом рассматривал своих гостей. Накормив их, он дал каждому выпить настоя из мака, от которого тех начало клонить ко сну. Почувствовав их состояние, Уво поднял мужчину и мальчика на руки и перенес к ящикам, в один из которых уложил обоих рядышком на аккуратно застеленное пушниной дно. Хозяин понимал, что вместе гостям будет намного теплее и уютнее. Вспомнил, как в детстве сам, засыпая рядом с мамой, ощущал райское убаюкивающее тепло, и довольно улыбнулся.

Прежде, чем Святослав провалился в сон, ему послышалось, что где-то капает вода и он еще раз задал себе вопрос: «Где мы? Вот еще и странный писк слышится… Похоже, летучие мыши. А если это так, значит здесь есть жизнь, и мы – тоже живы. Да, живы, и все это не бредовые видения! – в очередной раз успокоил себя Святослав, и с удивлением отметил, – Как же сильно бьётся здесь сердце, я как будто слышу не только свой «мотор», но и сердечко Кузьмы».

Подумав об этом, он захотел дотронуться до сына и хоть что-то ему сказать, но не успел – сон буквально навалился на мужчину, отключив сознание. Святославу приснилось, что он, словно пушистый солнечный шарик, медленно полетел куда-то в тёплые края. Проснувшись, он удивился, что ему, взрослому мужчине, могут сниться такие светлые, детские сны. Сколько раз за годы своей неспокойной «другой» жизни он мечтал хоть разок, хоть на минутку уснуть так, чтобы душа плакала от радости и тепла. И вот здесь, в неизвестности, в кромешной тьме, произошло чудо, которое, как ему показалось, длилось целую вечность. Это ласковое тепло манило его туда, где исчезали даже мелкие обиды на судьбу, на несправедливости жизни…