Павел Северный - Связанный гнев

Небольсин-сын, как единственный наследник, получив отцовское состояние, поспешил расстаться с малодоходным заводом, продав его в казну, занявшись золотопромышленностью и делами, о которых старался умалчивать. Но в крае знали, что Небольсин был ростовщиком. Обладая связями в столице и Москве, он, прожив сорок пять лет, был холост, а о его мимолетных романах в Екатеринбурге было немало правдивых и выдуманных толков.

В этот вечер нужных горожан Небольсин собрал у себя по той причине, что, вернувшись на два дня из поездки в столицу, он надеялся через них распустить по городу необходимые ему слухи об увиденном и услышанном в Петербурге. Его выбор прежде всего пал на ключаря кафедрального собора протоиерея Иеронима, на золотопромышленника из купеческой среды Сосипатра Тетерникова, корни рода которого дали ростки в крае одновременно с появлением на Каменном поясе Никиты Демидова. Оба гостя видные фигуры в городе, ибо у них большое влияние на умы его обитателей. Под стать им и Аркадий Карпушин, купец первой гильдии. Он – признанный авторитет в торговом мире. Полицмейстер Отто Франциевич Циглер. И крайне загадочная личность – Боголеп Рыжков. Загадочным человеком слыл он благодаря своей туманной биографии, в которой не было ясности о его происхождении. О Рыжкове можно разное услышать. Чаще всего, что родом он из крестьян, нажил капитал рудозанятием и перекупкой золота. И ходят о нем шепотки, что он незаконнорожденный сын видного столичного сановника, плод увлечения простолюдинкой во время краткого наезда на Урал с ревизией. Но, несмотря на все сплетни и наговоры, Боголепа Никоновича Рыжкова принимали во всех домах именитых заводчиков, купцов и государственных чиновников.

Гости явились к Небольсину с удовольствием, зная о его хлебосольстве. Кроме того, им хотелось узнать столичные новости, а главное, проверить, верен ли появившийся в городе слушок, что Небольсин привез из Питера цыганский хор. Однако к удивлению гостей хозяин за ужином не торопился удовлетворить их любопытство. Он предпочитал расспрашивать обо всем, что произошло в Екатеринбурге за время его отсутствия. И, как всегда, рассказал несколько довольно скользких анекдотов.

Перейдя в гостиную, гости расположились с удобством. Протоиерей в рясе из вишневого муарового шелка уселся в кресло возле стола с часами-курантами. Он молод, кареглаз и строен. Слывет в городе дамским угодником, хотя женат на петербургской купчихе – женщине видной и строгой по характеру. Напротив него в кресле расположился дородный Сосипатр Тетерников. Он лыс, но рыжая холеная борода красива, ибо волосы в ней отливают золотистостью. На диване, под портретом царствующей императрицы, пребывали купец Аркадий Карпушин – мужчина коренастый и чернявый с лицом без улыбок – он слыл в городе за тяжкодума и отменного молчальника, и полицмейстер, стареющий щеголь с пышными усами. На банкетке у стены сидел Боголеп Рыжков напротив большого овального зеркала в пышной раме. Небольсин, заложив руки назад, разговаривая, прогуливался по комнате:

– Не могу не сознаться, господа, что изрядно соскучился по вас. Правильно говорят: «В гостях хорошо, а дома лучше». Петербуржцы – народ чванливый и чопорный. Говорят с прищуренными глазами сквозь зубы, процеживая слова, а посему трудно распознать истинное к тебе расположение. В нас, уральцах, стараются видеть смиренных просителей, в карманах которых можно погреть руки. – Небольсин остановился около протоиерея, улыбнувшись, продолжал: – Мне крайне прискорбно, отец Иероним, именно вас лишить возможности послушать цыганское пение. Конечно, все вы уже слышали, что я на целый год заарендовал в столице цыганский хор, чтобы баловать горожан родного города.

– Не может быть! – разом воскликнули гости, но каждый со своими интонациями в голосе.

Услышав их фальшивое удивление, Небольсин раскатисто рассмеялся:

– Да будет прикидываться! По вашим взглядам давно понял, что полны вожделения послушать цыган. Вот отец Иероним самый страстный любитель цыганщины.

– Отпираться не стану. Не брезгую при удобном случае их песнопением. Да и кто в матушке-России без греха насчет увлечения цыганами!

– Орест Михайлович, по какой причине не можете усладить нас хоровым пением? – спросил Татарников.

– Главная солистка хора – Клеопатра – в дороге жестоко простудилась и лежит в постели.

– Премного огорчительно сие обстоятельство. Не скрою. Мне было известно, что вы привезли хор. Уведомление получил от ямщика Егора Хотькова, везшего именно сию болящую Клеопатру. Естественно, получив ваше приглашение, надеялся послушать ее пение.