Валерия Майская - Шева, которая хотела летать

В глазах статуи на месте зрачков зияло два глубоких черных пятна. Очевидно, раньше на их месте были вмонтированы драгоценные камни. Богам вообще пришлось несладко после смерти людей.

Шева вынырнула из своих размышлений, вызванных необычной скульптурой, потому что ее уши внезапно уловили тишину. Мама перестала звать. Откуда-то доносились звуки приближающихся шагов.

Наконец, из-за одной из колонн раздался недовольный голос:

– А, посетители. Что вам нужно?

Колонны были очень широкими, за ними было легко спрятаться. Но Шева все равно не была уверена, доносится ли голос из-за одной из них или все-таки принадлежит какой-нибудь нечистой силе, по слухам селящейся в забытых святых местах.

– Мы принесли немного даров Богине и хотим пообщаться с ее жрицами.

Шева поразилась переменой тона мамы, которая дома все время говорила, что все россказни о богах – для детей.

– А, – проскрипел голос, – ну тогда добро пожаловать.

С этими словами из-за колонны слева от мамы показалась обладательница голоса. Шева навсегда запомнила ее из-за внушительной внешности, так поразившей ее в тот момент. Это была высокая – выше мамы – кошка с темной, почти черной шерстью, кое-где посветлевшей до светло-бурого из-за преклонных лет. У нее были большие глаза, широкий нос и мощная челюсть, которую нельзя было сравнить ни с Шевиной, ни с маминой, ни даже с папиной. Это было вполне логично, потому что жрица представляла собой особый вид кошек, а именно – пантеру.

Мама этому совсем не удивилась в отличие от Шевы, которая, сообразив, ктó перед ними стоит, сразу же спряталась за маму.

– Какая крошка, – прошипела пантера.

Мама уверенно достала из холщовой сумки вкусную еду в контейнерах, которую они взяли с собой специально для жриц.

– Здесь фаршированные яйца, тофу, бутерброды, вареное мясо… Мы понимаем, что вам сложно надолго покидать храм и не нравится питаться одними ягодами и овощами, каких здесь в избытке.

– Спасибо, да только кроме как «одними ягодами и овощами» нам больше нечем питаться и не разрешается.

Мама неловко улыбнулась.

– Что ж, сойдет для подношения Баст… Пойдемте в мою комнату. Скинете вещи – станет легче ходить. Меня зовут Нагельхар. Я тут одна.

Жрица гордо, но быстро зашагала по направлению к выходу из храма.

Мама двинулась за ней, волоча за собой напуганную Шеву.

– А… где все остальные? – крикнула она, запихивая по пути обратно в сумку яйца.

– Я их съела, – невозмутимо ответила Нагельхар.

Она провела их через грядки в небольшой садовый домик, который стоял так, чтобы из него было хорошо видно храм. Внутри он оказался неожиданно презентабельнее, чем снаружи; там был тяжелый письменный стол из дорогого дерева, книжный шкаф с фолиантами, на корешках которых поблескивали незнакомые Шеве символы, пышная кровать с темным балдахином и много-много другой небольшой, но создающей уют мебели. На подоконнике у кровати росла веселая нежно-зеленая рассада.

– Это что, кошачья мята? – обеспокоенно спросила Анфиса.

– Имеете что-то против? – лениво спросила Нагельхар.

– Почему сразу против, это ваше личное дело, – начала отнекиваться мама, и Шева поняла, что она делает это не потому, что боится, а для того, чтобы Нагельхар не рассердилась и выслушала их просьбу.

Нагельхар убрала продукты в ледник, что стоял в погребе под единственной комнатой домика, зажгла несколько толстых свечей, села за стол напротив Шевы и Анфисы, которым был предложен чай, и сказала:

– Благодарю за подарки. Я очень давно не ела ничего подобного. Долг жрицы запрещает мне… питаться так, как хотелось бы. Но тофу и вправду хороши.

– Разве Баст действительно интересно, что вы кушаете? – вмешалась Шева.

Мама легонько пнула ее под столом.

Но Нагельхар не смутилась.

– Нет, но мне интересно показать ей свое уважение и трепет. Для этого я готова ограничить себя в некоторых сферах жизни. И потом… многие физические радости переоценены.

В этот момент мама заносила в рот сочный вишневый кекс, который поставила на стол хозяйка. Поймав на себе ее холодный, безразличный взгляд, она смутилась и пронесла кекс мимо рта.

– Я не очень-то хочу поклоняться Баст, мне не нужно ей ничего доказывать, – оправдалась она и откусила пол кекса.

– Разве я что-то сказала? Как бы там ни было – речь ведь о котенке. Я права?

– Да, о ней. Это моя дочь. Шевочка, расскажи тете, что тебя тревожит.

Шеве стало неловко перед важной Нагельхар за то, что мама называет ее «Шевочкой» и ест сладости, в то время как Нагельхар соблюдает строгий пост.