Владимир Власов - Страна детей

– Ничего не нужно, – жестом остановил меня унтер-офицер.

Я не стал ни возражать, ни уговаривать, потому что не знал правил, существующих в их мире. К тому же лишней назойливостью я мог поставить их только в неловкое положение. Мороженое в стаканчиках так и осталось стоять перед ними и таять.

В это время в кафе заглянул один из парней. Он пристально посмотрел на меня и стаканчики с мороженым на столе, потоптался на месте в нерешительности и вышел.

т досады я закусил губу, подумав, что они так просто не оставят меня в покое. Заметив мое расстройство, унтер-офицер спросил:

– У вас неприятности?

– Еще какие! – словно накипевшая боль, вырвались у меня из груди слова отчаяния. – Видели, сейчас в кафе входил детина? Так вот их еще трое поджидают меня на улице, от самого Дома дружбы преследуют. Фингал под глаз поставили. Боюсь, что все ребра мне пересчитают, когда я выйду отсюда.

Унтер-офицер повернул голову к коренастому, с короткой стрижкой солдату и сказал:

– Синдзи, иди, разведай обстановку.

Солдат бесшумно вскочил и вышел из кафе. Через несколько минут он вернулся и доложил что-то унтер-офицеру по-японски. От его сообщения оба, унтер-офицер и фельдфебель, сделали удивленные лица и произнесли японское восклицание с поднимающейся интонацией в конце:

– Э-э-э!!

– Что такое? – всполошился я.

– Он сказал, что их на улице уже не четверо, а двенадцать человек. Могут подойти еще и другие.

У меня сердце ушло в пятки.

– Вы хорошо бегаете? – спросил меня унтер-офицер. Я обалдело молчал. Ему пришлось повторить вопрос.

– Бегаю по утрам, – наконец, придя в себя, ответил я срывающимся голосом. – Но какое это имеет значение?

– Нужно отсюда убираться, а то их станет больше, – заметил фельдфебель.

– Но как?

– Можно попробовать, – спокойно продолжал унтер-офицер. – Мы их задержим, а вы бегите как можно быстрее.

– Но как вы их задержите? – воскликнул я взволнованным голосом. – Их двенадцать, а вас всего трое. Нет, все пропало!

– Не паникуйте, – улыбнувшись, сказал фельдфебель и, кивнув на унтер-офицера, заметил: – Господин Мацуяма был чемпионом джиу-джитсу в полку. Я тоже занимался кэндо и каратэ, а Синдзи – он просто зверь в драке. Как-нибудь выпутаемся.

Я их поблагодарил, слабо веря в успех предприятия.

– Жаль, что не удалось поговорить, – с сожалением вздохнул я.– Я вижу, вы очень интересные люди.

Я расплатился с официанткой, мы встали и направились к выходу.

Как только мы вышли из кафе, меня тут же обступила плотным кольцом дюжина крепких парней, оттеснив к стенке японцев. Я с отчаянием посмотрел в сторону военнопленных, потеряв всякую надежду на их помощь. Да и что они могли сделать в этой ситуации, единственно разумное для них было тихо-мирно унести самим ноги.

– А-а, попался, голубчик, – злорадно произнес здоровенный детина, который заглядывал в кафе. – Не дождался помощи от гаденышей своего брата.

И он занес кулак перед моим лицом. Я зажмурился, ожидая удара. Но в это мгновение все же одна мысль пронеслась в моей голове: «Неужели он не заметил японцев, сидящих рядом со мной? Странно, что никто не обратил на них внимания, когда мы вышли из кафе». И в это время я услышал истошный вопль парня. Я открыл глаза и увидел его лежащим в двух шагах от меня, как подкошенная трава, на тротуаре. Двое других, зажав животы, словно рыбы, хватали ртами воздух, как будто неожиданно кто-то нанес им удары в солнечные сплетения. Вся когорта «тигров» пришла в смятение, они размахивали в разные стороны кулаками, как будто не видели противника, а трое моих японцев спокойно и точно наносили им удары в самые болезненные места. Это походило на игру «Я тебя в упор не вижу» и еще на тренировку, когда тренер на ринге бьет боксера с завязанными глазами, приучая его к ориентированию в пространстве.

– Бегите же, – крикнул в мою сторону унтер-офицер Мацуяма, делая подсечку стоящему в растерянности напротив меня парню.

Тот, как подкошенный, рухнул на асфальт. Я рванулся с места в освободившееся пространство и успел сделать шагов десять, пока очухались «тигры» и бросились за мной в погоню. Неизвестно откуда взявшийся белобрысый, длинный, как жердь, детина бросился мне наперерез со стороны перекрестка. Я замедлил бег, но сзади раздался крик Мацуяма:

– Не останавливайтесь!

В следующее мгновение я увидел, как Синдзи, этот крепыш с прической бобриком, перепрыгнул через меня, плюхнулся в десяти шагах передо мной на землю и шариком покатился под ноги белобрысому детине. Тот со всего маха растянулся на дороге, ударившись лицом об асфальт. Я перепрыгнул через лежащего ничком детину и продолжал свой бег. Но тут опять выскочил впереди меня здоровенный лоб и, крикнув «Мя-я-а-у-у!», словно кошка, прыгнул в мою сторону, выставив вперед обе ноги. Синдзи поймал его за одну ногу и сделал ему такой сальто-мортале, что тот раз двадцать перекувыркнулся в воздухе, прежде чем повиснуть на дереве. Путь для меня был расчищен, и я во все лопатки несся по улицам и аллеям города, перекрывая все свои утренние рекорды пробежек. Преследователи отстали, японцев я тоже не видел. Добежав до подъезда своего дома, я перевел дух. Сердце бешено колотилось, пот застилал глаза. И тут я увидел Светлану. Она улыбнулась и сказала: