Михаил Соболев - Статуэтка. Чётки бессмертия

– Узнаем на месте, – обещает Аналитик, решительно встаёт.

Через несколько дней Аналитик разговаривает с лечащим врачом Журналистки. Показав поддельные документы о браке, через переводчика распрашивает врача о болезни «супруги».

– Ваша жена подверглась насилию. Она пережила сильный стресс, – с сочувствием говорит врач. – Её очень долго насиловали. Характер микротрещин и разрывов говорит о многократном изнасиловании. Но страшнее то, что сделали с психикой. Её накачали сильнодействующими галлюциногенами, вызывающими первобытный страх у человека. Страшная разработка. Если бы верил в магию, сказал бы, что это дьявольское зелье, превращающее личность человека в испуганное животное. Сделали ей полное переливание крови, но мозг уже выстроил собственную защиту от боли.

– Что это значит?

– Ваша жена сейчас живет в собственном мире постоянных ужасов. Все изображения преобразуются в картины ужасов. Даже безобидные цветы и солнышко вызывают дикий страх. Словно в аду живет. Понятно объясняю?

– Да, понятно, – кивает Аналитик. – А есть шансы, что поправится?

– Не хотел бы вас обнадеживать, – вздыхает врач. – Стресс запустил необратимые процессы в сознании. Если восстановит психическое состояние – это будет чудо. Исключение из правил. Вероятность – два сотых процента. Почти безнадежно.

– Я могу её увидеть?

– Да, – кивает доктор, нажимает на кнопку на клавиатуре. На дисплее высвечивается одиночная палата, где на кровати лежит Журналистка.

– А почему она в смирительной рубашке? – удивляется Аналитик.

– От ужаса пытается убить себя или выцарапать глаза. У неё острая фаза безумия. Представляет угрозу для окружающих и для себя самой.

– Её можно транспортировать?

– Под наркозом или под воздействием успокоительных. Голова должна быть изолирована от шума. Иначе – очередной приступ.

– Что будем делать? – спрашивает Джига, когда Аналитик пересказывает информацию доктора.

– Отвезем домой, – мрачно говорит Ловец, вспоминая обезумевшие глаза девушки. – Но сначала надо навестить хозяина борделя, у которого нашли смартфон нашей напарницы. Пригласим на «дружеский разговор».

Хозяин публичного дома, в котором насиловали Журналистку, катается по песку, харкая кровью. Его выдёргивают из машины у собственного дома, накинув на голову вонючий мешок с рыбьей требухой, засовывают в багажник. Куда-то везут. Молча бьют. По-настоящему, с русскими матами. С головы стаскивают мешок.

– Откуда у тебя этот телефон? – перевод на тайский. И точный удар в зубы кроссовком. Несмотря на жару, те, кто бьёт, обуты в специальную обувь с шипами.

– Одна клиентка потеряла, – врёт сутенер, орёт от боли в хрустнувших пальцах.

– Нам сказали, что недавно в твоём борделе была акция на русскую девушку, – говорит Аналитик, а переводчик переводит, добавляя от души короткий удар в живот.

– Да, да, было, – причитает хозяин борделя. – Поступил звонок от посредника. Предложил краткосрочный товар на три дня.

– Номер телефона посредника? – новый вопрос.

Джига сравнивает номера.

– Совпадают, – кивает Джига напарнику. – С этого номера звонили Ане.

– Пробить сможешь?

– Попробую.

– Какие условия сделки? – задаёт очередной вопрос Аналитик.

– Девушку нельзя избивать, наносить раны на теле. Количество одновременных партнеров не больше двух. Обязательная видеосъемка и запись на диск. Диски – отдать в порносалон, чтобы выложить записи на сайты для взрослых.

– Номер абонента недоступен, – сообщает Джига и обращается к стонущему на песке: – Ты к ней прикасался?

– Да, несколько раз, – стонет избитый сутенер. – Велели её мыть после каждого клиента, чтобы сохранить товарный вид. Где надо припудрить, смазать сухую кожу, чтоб не лопнула от нагрузки. Это возбуждает, не сдержался.

– Тот, кто звонил, таец? – зло спрашивает Аналитик.

– Да. Сказал, что хочет встретиться для сделки. Показал письмо и сжёг после того, как я прочитал условия сделки. Открыл багажник, переложил завернутое тело девушки в мою машину.

– Его самого или номер машины запомнил? – уточняет Ловец.

– На его лице маска была, а номер замазан, – тихо говорит хозяин борделя, сплевывая кровь с разбитых губ. – Помню, что это такси.

– Что ещё помнишь?

– Сказали, что если допущу смерть девушки, то живьём закопают или убьют ритуальным способом.

– Это как? – уточняет Джига.

– Особым ритуальным ножом живот вспорят, – отвечает боевик из группы обеспечения. – У них тут такое бывает.