Denis Zakharov - Апейрон

– Такие темы сохраняют независимость от других тем?

– Als bekannt bekannt. Отчасти это напоминает функционирование такого явления в этом пространстве, как деньги, основанного на гарантировании их принятия, хотя индивидуальные цели их использования остаются открытыми. От темы к теме…

– От цены к цене – варьируется спектр открытости индивидуальных расхождений или предпочтений.

– Именно. Темы показывают нам, что нет взаимоисключающих отношений между согласием и конфликтом или конформизмом и индивидуальностью. И их нет нигде, даже между пространствами.

– Все связано! Почему одна тема развивается, а другая нет? Почему тема войны – на первой полосе, а тема любви – в старых запыленных книжках?

– Вопрос интенсивности. Als bekannt bekannt.

– Известный как известный? Чем известнее тема, тем интенсивнее она проявляется? Но кто отвечает за интенсивность?

– Я и ты.

– Здесь я с тобой не согласен. Разве я кручу по новостям эти репортажи? Разве я беру эти интервью с вояками? Я бы вообще уволил всех этих контент-мейкеров. Я всегда был против войны и тем более против форсирования этого в массмедиа, я даже подписался в интернете на сообщество «Скажи нет войне», и вообще…

Речь говорящего резко прервалась. Взгляд обратился к глазам собеседника, стоящего напротив. Тот кивнул и аккуратно ответил:

– Темы необходимо реинтенсивить и менять, иначе нам некого будет трансгрессировать в новое пространство. А мы с тобой как те, кто планирует это как свое дело, не можем допустить подобные риски для нашего продукта.

– Что делать?

– Найти место для реализации нашей главной компетентности – способности видеть и отделять темы, управляя интенсивностью.

– Что это дает?

– Свободу в игнорировании информации.

– Мы предлагаем ложное или возможно ложное?

– Нет.

– Почему?

– В силу замкнутости системы – с помощью информации – система описывает себя. В результате этого процесса система самоконструируется, снова и снова обращаясь к собственному информационному состоянию, тем самым определяя свои информационные ценности.

– Жизнь здесь – игра, и мы понимаем, как играть, так почему мы не можем совершать манипуляции на благо нашему продукту, пространствам, системам? Мы будем отображать мир таким, каков он есть, и регистрировать изменения. Мы сможем приписать состояниям и операциям системы любые внешние причины, какие только захотим, зная, что для самих систем они останутся личными бесплодными мнениями, которые они будут считать за свои. И все это в наших интересах.

– Да, но системы так и останутся замкнутыми и обусловленными конкретной конструкцией, которую мы создадим.

– Понимаю, но разве мы не об этом мечтаем? В наших руках окажется все.

– Я точно не об этом, наша задача – распутать этот клубок, открыть закрытое и связать системы с системами, пространства с пространствами, системы с пространствами. За этим мы здесь.

Амато прогуливался по небольшой пристройке, где было выделено место для курения. Чувствовал себя он отвратительно: выпитый с утра кофе вызвал чувство неутолимой жажды. Мандраж заставлял все его тело трястись и нервно покусывать верхнюю губу.

Он сел на лавку, сооруженную из подручных материалов местными курильщиками, достал из складчатого кармана кожаной куртки футляр, извлек оттуда сигару. Небрежно обрезав запечатанный кончик сигары, отыскал в том де кармане зажигалку, чиркнул пальцем и задымил. Амато вытащил из переднего кармана вельветовых брюк телефон, тот клацнул экраном об стол. Оглядев телефон на наличие свежей трещины и не обнаружив ее, Амато набрал номер Ноэлии, который знал наизусть.

– Ciao!

– Salve papa!

Амато какое-то время молчал в трубку, не зная, с чего начать разговор. В голову не приходило совершенно ничего. Ничего не хотелось спрашивать и даже произносить, хотелось чего-то другого. Нужно было услышать голос дочки и увериться, что все хорошо.

– Как дела, Ноэль?

– Все хорошо.

– Деньги есть, на все хватает?

– Да.

– Почему не звонишь?

– Я занята.

– Ну ты звони хоть иногда.

– Зачем?

– Эм, ну… – Амато не знал, что ответить, и лучшее, что у него получилось выдать: – Ну просто я переживаю, давно тебя не слышал.

– Окей, мне надо идти, давай.

– Ага, давай, пока!

Разговор с дочкой вместо облегчения вызвал осадок и погрузил Амато в небольшой транс.