Ирина Заикина - Мелодия нашего детства

– Чего это вы сегодня такие загадочные и чумазые? – с таинственной улыбкой спросила мама.

– Потому что сейчас, мамочка, мы будем тебя спасать, – серьёзно ответили мы хором.

– От чего спасать? – удивилась мама так, что её рука неожиданно дёрнулась, и ароматный куриный бульон оказался на гране срыва, когда вся его поверхность покрылась крупинками тёмно-серого молотого перца, остававшегося в пакете.

– От детской травмы! – снова хором отозвались мы.

Поставив в известность, но не дав опомниться, как и делают порой спец-агенты, мы уже привязывали хихикающую маму к кухонному стулу восьмёркой.

Восьмёрка – один из основных морских узлов. Меня и Ириса научил их завязывать наш дедушка. В молодости он ходил штурманом в открытое море и большинство историй поведывал нам с Ирисом.

– Ничего страшного, мамочка, ты, главное, не бойся. Будет совсем не больно, – успокаивала я её.

После этой фразы мама перестала хихикать. Наверное, когда тебе призывают не бояться, невольно начинаешь бояться в несколько раз сильнее, тогда как если нечего бояться, тогда и не стоит это упоминать.

Дедушка говорил, что есть всего два пути изгнания врага из своей территории, а в нашем случае – детской травмы.

Первый – накормить его куриной требухой, а второй – разжечь костёр и, произнося священные индейские слова, станцевать танец мира.

Папа очень удивился, сказав, что ему дедушка никогда этого не рассказывал, и аккуратно напомнил нам:

– Дело в том, дети, что ваша мама не ест мясо.

– Ты что? – насупилась я. – Не хочешь спасать маму? – И при том, куриная требуха куда лучше всякого мяса, – радостно добавила я.

На это раз папа решил воздержаться от ответа, и мы незамедлительно приступили к делу.

Я велела надеть всем перчатки и кухонные халаты, завязать папе хвост, чтобы маме не пришлось вдобавок к требухе есть его длинные, пропахнувшие шампунем бабы Агафьи поседевшие волосы.

Из гаража Ирисом была принесена требуха курицы, увидев которую мама стала умолять папу:

– Дорогой, вы что, с ума сошли? Сейчас же отвяжите меня!

Но команда спасателей ни за что не должна поддаваться уговорам даже самых близких людей. Особенно когда речь идёт об их собственной жизни.

– Ложечку за папу! – приговаривала я, решительно засовывая маме в рот ложку куриной требухи, походящей на комок буро-серых водорослей.

– Ложечку за меня! – присоединился Ирис.

– Ложечку за нас всех! – нерешительно протянул папа. При этом мама, сверкая глазами, взглянула на него, будто думая про себя: «Не ждите пощады…».

Но, мне кажется, операция по спасению была завершена успешно. Спустя некоторое время из маминых глаз горным потоком хлынули слезы детской травмы.

– Думаю, после этого наша мама станет самой бесстрашной женщиной на земле, – с переполняющей гордостью заявила я Ирису.

– Арис, но не лучше ли удостовериться, что детская травма больше никогда не вернётся к маме? – имея в виду вторую часть испытания, спросил Ирис.

– Ах да, точно! – подхватила я. – Спасибо! -подмигнула я брату.

Дело близилось к вечеру, и каждого прохожего по узкой улочке Орла озаряло своими последними тёплыми лучами золотисто-лиловое румяное солнце. Оно лениво скрывалось за горизонтом, чтобы завтра с новыми силами озарять мимолётные лица искренней улыбкой. А это много стоит.

Мы развели костёр, как говорил дедушка, закутали маму в шерстяное одеяло и принялись выплясывать перед ней танец мира под звуки барабана, который когда-то был привезён дедушкой с Курильских островов, и шаманских песнопений.

Мы понятия не имели, как правильно следует это делать, поэтому со стороны эта картина больше напоминала танец макак, неуклюже переваливающихся с одной лапы на другую. Но кому до этого какое дело?!

Индейских слов мы не знали, поэтому придумали свои:

Австралийский какаду,

Улети, улети,

Никогда не приходи.

В Рио-Рио ты лети.

Так мы пели и танцевали у костра около двух часов.

Догорая, языки пламени превращались в маленькие искорки, бесследно растворявшиеся в холодном вечернем воздухе. Через некоторое время мы стали походить на сбившихся в кучку трясущихся зябликов.

Мама только посмеивалась над нами. Наверное, думает, что теперь пришёл её черёд спасать нас.

Как же всё-таки непросто был спасателем… Но главное – спасательная операция была завершена успешно.