Энрике Флюенс - Выбор оборотня

– Не в эту дверь.

Марианн в изумлении обернулся и увидел, что директор ждет его у открытой двери в соседнюю комнату.

– А… Я думал, мне надо собрать вещи? – Он согласился покинуть школу, но без своих вещей?

– Я уже собрал все необходимое. Прошу, входи.

Марианн никогда не был в этой комнате. Личные покои главы школы. В полутемной комнате угадывался зашторенный квадрат окна. Директор быстро прошел в темноту и после непродолжительного шороха отворил небольшую дверцу. Марианн послушно последовал через нее за директором и оказался на слабоосвещенной узкой лестнице заброшенной башни. Тут редко кто вообще ходил, поскольку эта лестница была удалена от учебных классов. Впереди спускалась сгорбленная фигура директора. Сейчас Марианну она показалась старой и немощной. Он никогда не воспринимал директора как человека со слабостями. Тот был символом уверенности и мудрости школы. Его побаивались все ученики без исключения. А теперь, видя, как глава учебного заведения торопливо ступает по ступеням, покрякивает и касается рукой стены, Марианн почувствовал сострадание. Перед ним был немощный старик.

Лестница закончилась, и они шли по темному подвальному коридору. Директор освещал путь фонариком телефона. И Марианн позавидовал, что у кого-то есть телефон, а у него теперь нет. В конце коридора директор Дефостер толкнул дверь, и та отворилась. Марианн подивился, что в школе не запирают уличные двери. Пусть и ту, о которой никто не знает. С улицы подуло прохладой и вечерней свежестью. Марианн взял протянутую ему теплую куртку. Стандартная школьная верхняя одежда. Тут же около двери фонарик осветил маленькую тумбочку и несколько пар теплой обуви. Марианн переобулся. Директор надел шапку ему на голову и протянул небольшой, но увесистый рюкзак.

– Береги еду. Многого с собой не унести. Ты должен двигаться быстро. Ее должно хватить на неделю, если расходовать с умом. А вот это, – директор протянул небольшую стеклянную бутыль, – принимай по одному глотку каждый вечер. Эта травяная настойка поможет пережить превращение и успокоит сон.

Марианн хотел спросить, что за превращение и когда он снова увидит директора, но язык прилип к гортани. Чувство расставания сжало сердце. Всегда такой властный и далекий, директор сейчас проявлял о нем заботу.

Дефостер сжал его плечо и устало выговорил:

– Иди. И последнее напутствие, Марианн. Постарайся быть всегда человеком! Удачи.

Марианн быстро пошел прочь, не оборачиваясь. «На север», – говорил себе. Он, словно опьяненный, не мог обдумать, оценить все, что узнал. От задней двери была протоптана узкая тропинка. Она поворачивала направо и вела вдоль стен. Но Марианн пошел вперед. Он спрыгнул вниз на склон, угодил в сугроб. Выбрался и побрел на север, утопая по колено в снегу. Марианн тяжело дышал, но мог поклясться, что слышал позади скрип затворяемой двери.

Ах, каким родным показался этот звук! Марианн оглянулся, но ни директора, ни тропинки, ни двери увидеть уже было нельзя. Только стены старой школы и дюжину освещенных окон. Остающийся позади за́мок никогда еще так не манил своим теплом и уютом. Почему именно сейчас делать каждый шаг было в сто раз тяжелее? Еще неделю назад Марианн мог спокойно покинуть стены школы и даже не расстроился бы по этому поводу. А теперь было все сложнее. На ум пришли погруженные в оранжевый полумрак (теперь уже такие домашние) коридоры и лестничные пролеты тесного маленького замка. Еще во времена рыцарей тут обитали отпрыски знатных родов, а может, даже и королей. Но теперь этого уже не узнать. Уроков истории родного края больше не будет. Голубой свет маленьких окон таял в воздухе и не касался снега. Лампы остались там, высоко над мирно спящей землей. Вот как этот свет не видит бархатистой глади сугробов свежевыпавшего снега, так уже не видит себя сейчас в замке и Марианн. Где-то там, наверху, у одного из этих окон сидит сейчас Джуния Клер и делает домашнее задание.

Что-то дрогнуло внутри, натянулось, словно желая остаться, но ноги несли его вперед. Мысли о времени, проведенном в школе, стали милым воспоминанием, а друзья – большим и значимым событием в жизни, пусть и проучился он здесь меньше года. Его сердце как никогда прежде казалось большим и горячим. Это чувство давало силы и

уверенность на неизведанном пути. Надежда и мысли о том, что он вернется когда-нибудь, окрыляли. Пусть это только несбыточная мечта, иллюзия, но она так необходима сейчас.