Андрей Лысяков - Обратно на небо. Том 1

На экране появилась худощавая женщина с годовалым ребенком на руках. Головы матери и дочери были обриты под ноль. Девочка на коленях Анны извивалась и кряхтела, изо всех сил выражая нежелание сидеть смирно:

«Дорогой Эму!.. Привет, вредина! Помнишь меня? Куда же ты денешься? Если ты смотришь эту запись, значит, меня давно уже нет… Ты многое пропустил. Зиги не стало слишком рано. Зато смотри, кто у нас тут есть! Это Кассия, что означает „чистая“! Родилась через семь лет после вылета… Я очень хочу, чтобы ты запомнил нас такими. Знать больше ты и сам не хотел, но если тебе очень захочется вспомнить еще что-нибудь, задай вопросы Луизе Дюпон. Она все узнает, когда проснется. А пока я буду помнить все за нас обоих. Буду помнить всегда. До самого конца… Ну что ж!.. Ни о чем не жалей… И будь счастлив… Эму!»

– Ну как вам, госпожа Кассия? – мягко спросил он.

– Прикольно, – шмыгнула носом старуха.

– Зря я вам это показал, да?

– Нет, нормально. – Она громко прокашлялась и спросила: – И что же ты узнал из этой записи? По-моему, мать ничего не сказала.

– Что надо, то узнал. Точнее, просто вспомнил. Например, что полностью все условия полета нам сообщили прямо перед стартом, когда отказываться было уже поздно. И что меня эти условия настолько не устраивали, что я специально хотел избавиться от всего, что напоминало бы мне о прошлом.

– И что же тебя так не устроило? – скептически сморщилась Каська.

– О, я догадываюсь! И матушка ваша была настолько добра, что помогла защитить мой рассудок. Она удалила мое личное досье из этой системы и переправила его или какую-то его часть в компьютер другого галеона, оставив мне возможность выбора вспоминать или не вспоминать. Что ж, подождем до времени. Правда, есть пара вопросов, которые следовало бы прояснить пораньше.

– И что же это за вопросы?

– Почему она назвала меня Эму и почему она сочла нужным сообщить мне, что Зиги ушел слишком рано?

– Он был моим отцом, понятно? – вскочила с места бабка. – Думаешь только о себе, а мать после его смерти осталась совсем одна! Ты когда-нибудь пробовал рожать в одиночестве?

– Я прошу прощения, – смутился он. – Да, конечно, это было для нее очень большой потерей, о которой она не могла умолчать. Не сообразил.

– Ну, а про Эму я тебе рассказывала, – мгновенно успокоилась хозяйка.

– Тут неувязочка. Вы сказали, что вместе решили назвать меня так по надписи на моей зажигалке. Но выходит, что Анна прекрасно знала, как меня зовут, и я носил имя Эму задолго до вашего рождения.

– Да. Неувязочка, – согласилась бабка. – Получается, тебя на самом деле так по-дурацки зовут?

– Если б я знал! – развел он руками.

* * *

– Какие будут идеи? – Марина со звонким стуком поставила пустой стакан на стеклянный стол.

Теперь она регулярно заходила ко мне выпить после обеда, пока основная часть наших соседей устраивала себе некое подобие сиесты, длившейся до самого ужина. В это время суток в коридорах обычно не было ни души.

– Этот вопрос ты мне уже сто раз задавала. И ничего нового я тебе не скажу. Считаю, что если Морана нельзя убедить, то его можно либо силой, либо обманом заставить открыть для нас единственный портал. Вариантов мало.

– Не так уж и мало.

– Что ты имеешь в виду? Хочешь подкупить его, предложив сексуальные услуги?

– Центральный портал не может быть единственным выходом. Должны быть технические шахты и люки.

– Где?

– Например, в крыше, – спокойно предложила она. – А что? Можно попробовать выйти через верх.

Показав на нее пальцем, я картинно рассмеялся.

– Самоубийство – это не выход! Не для меня.

– Почему же самоубийство?

– Ты хоть представляешь, сколько там падать?

– А если ночью, когда гравитация снижается?

– Какая разница? С такой высоты убьешься хоть днем, хоть ночью.

– Сейчас я тебе кое-что покажу, только ты ничего не говори.

– Ой-й-й-й! – не желая вставать с кресла, вздохнул я.

Мы вышли в длиннющую галерею, где справа и слева от нас тянулся ряд одинаковых темных дверей соседних номеров. И наша, и противоположная половины отеля состояли из таких галерей, спускавшихся вниз десятками ярусов. Пространство между ними сильно сужалось к нижним этажам.

Вокруг было пусто и тихо. Лишь из ближайшей диванной комнаты доносились звуки неразборчиво бубнивших мужских голосов. Марина оглянулась по сторонам.

– Никого нет, – стараясь не шевелить губами, пробормотала она. – Но на всякий случай делаем вид, что мы просто прогуливаемся.