Олеся Феоктистова - Перекрестки неизбежности

Разобравшись с супом, оказавшимся гороховой похлебкой, я с удовольствием приступила к мясу и, наслаждаясь каждым сочным кусочком, стала с интересом рассматривать посетителей. Вот вошли еще две женщины и начали что-то втолковывать прислуживающей девочке. Старики допили свое пиво и теперь живо обсуждали нечто связанное с рыболовством. Парень и девушка в углу комнаты были заняты лишь друг другом, даже к еде не притронулись. Мужчина возле окна, наконец, перестал глазеть на улицу и повернулся так, что я смогла увидеть его лицо…

Грен Форо!

Кусок мяса чуть не встал поперек горла.

Хвала моему острому зрению и прекрасной зрительной памяти. Мне хватило лишь раз увидеть главаря банды в темном переулке, чтобы прекрасно его запомнить. Теперь же я могла рассмотреть Грена в свете дня. Худощавый, подтянутый, он был одет в светлую рубашку и коричневый кожаный жилет. Слегка вьющиеся каштановые волосы обрамляли вытянутое лицо – не то, чтобы красивое, но и не отталкивающее, как ожидалось увидеть у бандита его уровня. По виду и не скажешь, что перед тобой преступник, выглядел Грен довольно интеллигентным человеком. И ведь мог показаться добрым – для тех, кто не знал род его деятельности. Даже со своего места я видела, что глаза у него цвета спелого ореха, веселые и в то же время настороженные. Я уткнулась в свою кружку с сидром, молясь, чтобы взгляд этих глаз случайно не упал на меня.

Грен, казалось, не обращал внимания на людей вокруг. Неторопливо допил пиво, жестом подозвал девочку-прислугу и вручил ей пару монет. Потянулся и встал, чтобы уйти. Я, как могла, скорчилась за столом, подперла голову рукой и ладонью прикрыла лицо. Этакая усталая девушка, задремавшая за едой, ничего особенного, проходи мимо… Грен и прошел, но в самый последний момент посмотрел прямо на меня, подмигнул, и мгновение спустя вышел из трактира.

Меня буквально подбросило на стуле. Все-таки узнал? Или просто решил позаигрывать с незнакомой женщиной? Я поспешно встала, бросила на стол деньги за еду и выскочила на улицу. Если Грен не признал во мне гвардейца, то появится прекрасный шанс выследить бандита. Если же признал… Что ж, моя служба подразумевает риск, даже в неслужебное время.

Грена я увидела не сразу и сначала запаниковала, решив, что он снова от меня ушел. Нет, вон впереди фигура в светлой рубахе, идет довольно быстро, могу и не догнать. Бежать за ним – значит выдать себя с головой. Я пошла следом, стараясь, чтобы меня скрывали прохожие, то и дело натыкаясь на кого-то, спотыкаясь на неровной каменной мостовой. Грен завернул за угол, и я перешла на бег. Нет, не упустила – вот он, высокий и прямой, как палка, идет по направлению к Просящей улице. А это уже начало неблагополучного Темного района.

Не меняя темп, Грен Форо прошел район почти по диагонали и вышел к реке. Я незаметной тенью скользила за ним и была столь увлечена преследованием, что не сразу догадалась, куда пришла. Полуразрушенные трущобы у самой воды, запах разложения и мочи, полусгнившие деревянные настилы, вместо каменной мостовой – Грен ушел в район Меченых, место, куда ни один здравомыслящий житель Синефорта не пойдет просто так. Неужели банда спряталась там? А что, хорошая идея. Район Меченых предоставлен сам себе, он не патрулируется Гвардией, и вообще, считается хорошим тоном делать вид, что этого места не существует в городе. Репутация у него была даже хуже, чем у Темного района, поэтому без оружия и коня я не рискнула туда сунуться. Надо собрать команду и прочесать всю эту грязную территорию, не пропуская ни одного дома, ни одной дыры.

Вернувшись в гарнизон, я сразу зашла в штаб. На первом этаже висела подробная карта столицы, и я внимательно ее изучила. Вот район Меченых – небольшой по размерам, ненавидимый всеми, он представлял собой место обитания худшего сброда из всех возможных – преступников, носящих на лице клеймо – татуировку, размер которой соответствовал тяжести преступления. Отсюда и название. Жило там довольно-таки много народу – и мужчин и женщин. Точнее, выживало. Меченые практически не могли найти работу – кто возьмет человека, носящего позорное клеймо? Они пробуют просить подаяние, но не каждый готов пожертвовать им хотя бы еду, не говоря уже о деньгах. Большинство меченых умирало в первую же зиму, а те, кто чудом оставался жив, искали пропитание в мусорных свалках, поедали крыс и кошек. Те, кто посмелее, пробовали воровать, но каралось это мгновенно. Любой обычный житель мог убить меченого, и это не считалось преступлением. Гвардейцы имели полное право пристрелить носителя клейма только потому, что увидели того на улице.