Илья Бирюков - Пандемия

В общем, жил я как все, не задумывался о глубоких смыслах и далеко не заглядывал, потому что думать об этом было некогда, а когда время все-таки находилось, то я предпочитал отдыхать и интеллектуально тоже. Суета и праздность притягивали меня тогда к земле намертво.

Но однажды что-то стало сдвигаться во мне или давно уже сдвинулось, а я только сейчас увидел это. Когда это началось? Уже и сам не помню. Но я помню, как осознал, что я стою на краю и мосты уже горят.

Весной это было. Вместо умершего последнего снега через какое-то время в огородах высыпал уже вишневый снег. И запах новой зелени бил в ноздри, как камфорный спирт. Природа создавала свою очередную коллекцию жизни, и последним писком моды были сочные краски и возрождение.

Я затронул внутри странное тягостное чувство, которое разрасталось. То, что я всегда считал разумным, вдруг, под другим углом, окрашивалось оттенками пошлости и суетливости. Отвращение от своей мелочности, которую я обнаружил в себе, стало овладевать мной. Всплески чего-то рокового и бушующего мелькали постоянно передо мной, и я ощущал безвыходность и страх.

Я как мог пытался сохранять свой мир, но другая сторона во мне усиливалась, и я чувствовал, что не смогу ее одолеть. Казалось мне, что и небо и земля стали какие-то маленькие, и я не видел простора на свете. «Может быть, есть земля, на которой я мог бы дышать во всю грудь? Или есть возможность изменить ту землю, что под ногами?» – так я спрашивал себя и не находил ответа.

Да я и не понимал, что хотел, это было какое-то неопределенное желание. Но я чувствовал, что ухожу ото всех, кто мне дорог и кого я знал. Нам теперь вдруг стало не по пути, и одиночество пропитывало меня все больше и больше. Их страшило все новое, непривычное, отличное от заведенного порядка, а я уже стал другим.

Я стал нервным и задумчивым. Стал замечать часто, что пробуждаюсь во сне от гнева и досады. Снилось мне почему-то, что жена уходила: иногда мирно и тоскливо, уходя, покоряясь какой-то неизведанной воле, а иногда, наоборот, обрушивались на меня насмешки и упреки, и она стремительно, хлопнув дверью, со злой радостью исчезала.

На досуге, пошарив по темным уголкам души, я обнаружил и выложил на свет спрятавшееся ото всех желание. Я вдруг отчетливо понял, что сны мои – только прикрытие. И под этой ширмой скрывалось разрушение старого «я», которого я боялся, но и не мог уже сопротивляться ему. Просто я хотел обвинить других в том, что сам тогда совершал. А сны – только оправдания, чтобы переложить вину.

После этого атмосфера в доме стала еще более удушливой и гнетущей. На работе ощущал я, что не на месте, а где мое место, я тоже не знал.

И вот если бы на моем месте был какой-нибудь значительный писатель, он обязательно бы в замечательных подробностях описал всю психологию этого тектонического сдвига сознания, его трагичность и комичность, в диалогах и монологах… Но я хочу почему-то просто перейти дальше.

И вот быстро и сумбурно произошло то, что произошло, и я оказался там, где оказался. Пропускаю все чадные дни, оседавшие винным мороком, странными знакомыми, нереальными идеями и пустым созерцанием. Про другое хотел сказать.

Ведь все это была присказка, а сказка, помню, началась одной ночью, когда я сидел на балконе. Но что было дальше, я уже говорил.

Через пару дней из помещения реанимации меня уже перевели в палату, похожую на номер в гостинице, и я хоть и не крепко, но ходил.

Первым делом я вышел на веранду и окончательно убедился, что я не на Земле; до этого я все-таки внутренне отвергал все произошедшее, хотя и не мог противиться фактам. Но когда я увидел иную природу, вдохнул иноземные запахи леса, оказался среди невиданной флоры, когда чужое небо обрушилось на меня – вот тогда во мне все опрокинулось. Только тогда я почувствовал, что все мое привычное – уничтожено навсегда.

У меня горло перехватило от разных эмоций, которые связались в узел. Жалость, гнев и страх боролись с инопланетной красотой и мощью переполненного сердца от уплывающей прошлой жизни.

Я как завороженный, щурясь, вскидывал глаза на три солнца и отводил взор от яркого света.

Первое солнце было похоже на наше, то есть такого же размера и цвета. Второе было в несколько раз меньше и стояло недалеко от первого. Третье светило было похоже на второе и катилось на зеленую полосу горизонта, поблескивая предсмертными лучами.

Я стоял на веранде двухэтажного здания, окруженного лесом. Деревья, впрочем, не очень отличались от земных, такие же зеленые, по крайней мере. А вот воздух, стоявший стеной, окружил меня свежестью странных запахов, разливаясь по телу пьянящими вдохами.