Илья Бирюков - Пандемия

На третьего человека я вообще не обратил бы внимания, повстречавшись с ним во дворе.

Ну, и вот эти люди, которых я сейчас обрисовал, с плохо скрываемым волнением ослабили ремни, и я с облегчением, расковавшись, стал потягиваться и тереть конечности.

Кушетка моя, в которой я лежал, стала двигаться горизонтально, и через несколько секунд томограф этот остался позади меня, и мне открылась вся комната; до этого я видел меньше половины палаты.

Я осмотрелся. В здании было просторно, как я уже говорил, и совсем не было окон. Приятные матовые стены радовали глаз.

– Что произошло? Мы где? – спросил я, обратившись к этим подозрительным посетителям, и мне показалось, что мой голос прозвучал очень странно.

– Вы не беспокойтесь, все хорошо. Вы что-нибудь помните? – мягко сказала женщина.

– Помню, на балконе сидел, дальше не знаю ничего.

– А вообще детство помните, последующие годы, ничего не забыли?

Я стал припоминать, заведя зрачки вверх.

– Вроде помню все… Ну так что было-то? – стараясь не давать волю раздражению.

Я еле сдерживался от грубости из-за неизвестности и из-за того, что у этой женщины и у меня самого присутствовал какой-то акцент, но выявить или как-то обозначить его я не мог.

У всей этой троицы глаза горели светом первооткрывателей, и однако же я видел, что они сомневаются и раздумывают.

Наконец девушка устремила взгляд на Дика (так будем его называть), видимо, ожидая решения. Он вздохнул и утвердительно сделал определенный жест рукой.

– Вы можете назвать свое имя? – сказала девушка, волнуясь.

Я хотел сказать свое имя, но вместо этого вырвались какие-то невнятные бессмысленные звуки. С ужасом я понял, что не могу сказать имя, потому что его не помню.

Я наконец понял, что это за невидимый акцент, из-за которого я не мог успокоиться. Собственно, это был совсем не акцент, и, как бы невероятно это ни было осознавать, я и остальные в этой комнате говорили совсем не по-русски, а на неизвестном мне языке. Но я все понимал и, мало того, мог свободно говорить на этом языке, кроме, правда, имен и некоторых понятий и предметов. А родной язык я абсолютно забыл!

В голове у меня помутнело. Я проговаривал слова и вслушивался в звуки. Движения языка и гортани мне казались чудными, но все же я разговаривал, сам не знаю как.

– Что это… я говорю… другие слова, – дико сказал я.

Это был и не вопрос, и не обвинение, и не констатация, а нечто промежуточное.

Я резко развернулся и попытался подняться, но мои ноги подкосились. Меня успели поддержать, иначе я бы рухнул на пол.

Для меня это стало второй неожиданной неприятностью, когда вдруг тело отказалось повиноваться.

– Что вы делаете? – сказала девушка. – Вам нельзя вставать.

– Кто-нибудь мне скажет, что происходит?! – нервно крикнул я.

– Мы-то, конечно, скажем, – заговорил размеренно и веско Дик, – но вряд ли вы нам сейчас поверите.

– Ну, я жду.

– Хорошо, но подождите…

Тут я непроизвольно вздрогнул, когда возле стены возник большой предмет. Это было не что иное, как довольно реалистичная динамическая голограмма планеты, похожей на нашу. Шар метра два в диаметре вращался по своей оси, и я рассматривал землю и сушу. Суша, окруженная океаном, представляла собой один континент, и сопоставим он был с нашей Евразией, как мне тогда показалось.

– По-вашему, что это? – поинтересовался Дик, ткнув на глобус.

– Я-то откуда знаю, планета какая-то.

Все трое обменялись друг с другом многозначительными взглядами.

– Это наша планета, и мы сейчас здесь, – сказал Дик и указал на определенное место на суше.

– А без шуток можно? – нервно и устало попросил я.

– Мы попробуем объяснить. Вы совсем не там, где вы думаете. Ваш дом далеко… я не знаю где. Посмотрите сюда.

В том месте, где располагался глобус, сейчас возникла некая полупрозрачная сфера, похожая на толстый мыльный пузырь. Внутри сферы что-то начинало происходить, возникло некое движение. Я видел, как какие-то частицы внутри пузыря окрашивались медленно разными течениями и причудливо плели свои тайные узлы.

Сначала цвета были бледные и светлые. Потом добавились течения, которые стали темнеть и перемешиваться друг с другом. И несколько минут спустя я наблюдал огромный ком кружащей грязно-кровавой мути.

Далее в центре сферы стало оформляться некое плотное тело, которое разрасталось. Ну, утомлять не буду, в конце концов я увидел сформированного человека, как я или вы. Он был без сознания, и края пузыря не касались поверхности его тела. Человек, в какой-то невесомости, покачиваясь, вращался медленно по своей оси.