Светлана Богдан - Символы и метафоры

– Ты куда? – удивилась она.

– Да вот, – растерялся Олег.

– В командировку?

– Своего рода…

– Надолго? – Елена сняла рабочую одежду, вешая в шкаф.

– Надолго. Насовсем.

– Как это? – не поняла Елена.

– Я ухожу. Я встретил другую и полюбил.

Елена вытаращилась на мужа.

– Хм, полюбил… Молча погуляй себе, не собирая чемоданов, – холодно посоветовала она.

– Уже полгода гуляю. Я такого раньше никогда в жизни не испытывал. Пришло время. Устал прятаться.

– Полгода? – развела руками Елена, пытаясь сохранять спокойствие.

– Лен, давай не будем.

– Что же в ней такого, чего нет у меня?

– Тебе тридцать шесть, а ей восемнадцать.

Елена растерянно уставилась в пол.

– И вот так просто? Все эти годы ничего не стоят, получается. Ведь я… Ты к ней?

– Да, к ней.

– А я?

– А тебе – кот.

– Жертвенная щедрость, – хмыкнула Елена.

– Говоря о щедрости… Сейчас у тебя депрессия начнётся и всё такое, так что я все твои расходы пока беру на себя, – открывал входную дверь Олег.

– Ничего мне от тебя не надо, – тихо прошептала

Елена, бессильно опустившись на колени на ковёр посреди гостиной. Щёлкнул замок. Олег ушёл. В воздухе квартиры был запах его туалетной воды. Елена долго приходила в себя. В ступоре она достала мобильный телефрон и написала Олегу длинное сообщение в котором высказала всё, что только обиженный эгоизм мог ей подсказать. Она беззвучно плакала, пока не уснула.

Зазвенел телефон. Опухшие веки едва открывались. Жутко болела голова. С трудом поднявшись с ковра, Елена пыталась сообразить в какую сторону идти в сумраке комнаты. Запнувшись о кота, растянувшегося у ножки дивана, она едва не упала. С трудом добравшись до звенящего аппарата, Елена подняла трубку. В трубке молчали. Елена почему-то подумала, что это была разлучница. Повесив трубку, она пошла в ванную комнату.

«Ну и рожа! Как у алкаша», – присвистнула она, увидев своё отражение в зеркале.

Умывшись холодной водой, Елена села на краешек большой ванны на узорчатых ножках. Олег забрал все свои вещи из ванной. На батарее больше не висели его носки. Не стоял ряд принадлежостей для бритья. Не было его зубной щётки. В голове Елены шумело так будто там работал вентилятор. Она чувствовала себя прескверно, задаваясь вопросом «Зачем этот стыд треснувших отношений? Что подумают другие?». Ответа не было. Перый день Елена ходила как побитая собака, второй день – гордая жертва, а потом начала черстветь за стеной собственного осуждения. Обидчик становится врагом, недостойным прощения. Дни неспешно потянулись один за другим. Общение между Еленой и Олегом ограничивались редким обменом колкими фразами. Всё хорошее было напрочь забыто. Остались одни негативные воспоминания и сплошное сожаление. Хоть они и не сказали друг другу много слов, но каждая обидная фраза острием вошла в сознание, сделав участников перебранки игольными подушками. Было неясно как теперь вытаскивать одну иглу за другой и вышивать крестиком узоры прощения. Понять точку зрения другого непросто. Постоянно высовывает своё жало эгоизм. Не хочет он понять и может. Объяснения бесполезны. Боль душевная и физическая – хорошая анестезия эгоизма, но, увы, временная.

Лилька была в предвкушении победы, когда Олег сделал окончательный шаг и ушёл из дома. Ему осталось лишь покончить с официальным разводом. Каждый день она пересматривала фильм о реализации своих желаний с помощью силы мысли, проводя затем по два часа в день за медитацией «воображение и проживание будущего». Начало совместной жизни не ознаменовалось феерией мёда и молока. Лилька не любила вставать рано утром. Она долго собиралась с духом чтобы отодрать голову от подушки. Даже такая идея как встретить восход солнца не была достаточно убедительной, чтобы просыпаться раньше петухов. Олег, напротив, всегда просыпался рано независимо от того как поздно он лёг спать. Вставал и сразу начинал свой обычный день: выжимал стакан апельсинового сока, заваривал кофе, использовал тостер и бесконечно хлопал дверцей холодильника. Лильку это сильно раздражало. Лохматая, сердитая она начинала утро с претензий и предложения разъехаться в разные квартиры, на что Олег тут же предлагал ей половину грейпфрута или стакан горячей воды с лимоном. Олег заботился, чтобы Лилькино отменное тело не превратилось в жирную сардельку, и отправлял её на пятикилометровую пробежку в любую погоду. Когда Олег возвращался с работы, Лилька больше не демонстрировала щенячий восторг, а спокойно занималась своими делами, не обращая на него никакого внимания. В квартире царил бардак, но зато Лилька всегда была при маникюре, макияже и причёске на голове. Она совершенно не умела готовить и считала это занятие Сизифовым трудом. Олег не раз вспоминал лазанью жены, сидя в дорогом ресторане с Лилькой. Крутить интрижку и быть бок о бок в повседневной жизни вещи разного толка. Постепенно мелкие нюансы повседневности стали неприятным сюрпризом для обоих. Олег разбрасывал носки где придётся, а от его трусов нередко попахивало калом. Лилька сморкалась утром в простынь, что очень раздражало её сожителя, к тому же очень любила дорогие рестораны и бутики модной одежды. Олег только успевал сводить дебет с кредитом, раздраженно почесывая свои крашенные волосы, пока Лилька продолжала требовать незабываемый медовый месяц на заграничном курорте.