Паша Уральский - ЦРИ-1

– Я планирую внедрять спорт в наши ряды!

«Заебись, – подумал я, – бег для астматиков, подтягивания и отжимания для парализованных – это именно то, что нам нужно».

Мы вышли на крыльцо покурить, и тут началось. Ко мне подошел парень с первого курса и заявил, что у нас большие проблемы. Старший курс хочет «прописать» нас в общаге – вломить пиздюлей и поиметь денег (дедовщина, в общем). Дедовщина среди инвалидов! Эта новость должна была нас заставить испугаться и сломаться. Ведь старшие всегда гасят молодых, так? Но все пошло наоборот. Новость быстро разлетелась по группам первых курсов, и после занятий мы договорились собраться и решить проблему коллективно. В общаге я увидел толстого парня. Он был прямо «рубаха-парень». Он сразу заорал мне ухо:

– Привет, я Некит. Я живу напротив, и я твой одногруппник! Как жизнь тут?

Я объяснил, что у нас сейчас встреча по поводу проблем со старшим курсом, и он согласился пойти со мной. Нас было пятнадцать человек, все с первого курса, и мы были намерены раз и навсегда решить проблему предстоящей дедовщины. Но для начала надо выпить!

– А где магазин тут?

Я забыл сказать, что заведение располагалось в лесополосе за городом, и до ближайшего магазина было два километра. Короче, мы кое-как дошли до магазина по трассе, набрали пива и затем пили его на остановке, обсуждая проблему.

– Так, парни, вместе мы сила. Старшие заебутся нас ломать. Поэтому, если что не так, срочный сбор и ломаем всех.

Длинную речь подытожил татарин-мариец Пашиев (в голове у него зиял след от дыры, полученной хер пойми где):

– Главное, парни, не лошиться. Будут требовать деньги или отправлять магазин за бухлом – не соглашаться и не шестерить! Если что, зовите. Я их всех убью.

Он достал свинцовый кастет. Я откровенно прихуел от такой подготовки марийца. Из толпы вышел конкретный Ален Делон, мечта девчонок.

– Меня зовут Леха. Я рукопашник.

Эта новость обрадовала меня. Зырян – самбист, Леха – рукопашник и татарин-мариец – психопат с кастетом. Банда была, что надо.

Мы вернулись в общагу уже уверенные в себе. В умывалке я встретил нормального парня, Антоху («Киприян»). Я его спросил:

– Что за канитель со старшим курсом? Чего беспределите?

У Антона округлились глаза и он выдал:

– Так я и есть старший курс. Вам кто такую херню вообще сказал? Мы ничего и ни у кого требовать не собирались, нахер вы вообще нужны нам?

И тут я соображаю, что произошло – кто-то пустил ложный слух (пошутить решили, мол, пусть молодые обосрутся немного), а вышло все наоборот. Пятнадцать пьяных парней сидели в полной боевой готовности начать массовую драку. Один вообще спал с ножницами под подушкой! Я сорвался к своим парням и сказал:

– Мужики, да нас разыграли.

Хохот стоял неимоверный. А тем временем, слухи обрастали жуткими подробностями: в курилке шептали, что или гони денег старшим, или жри стакан соли.

– Короче, надо тупо пиво поставить, чтобы не трогали, – рассуждал один из идиотов. Вечером я нашел распространителя слухов – это была полноватая девчонка со старшего курса – юморист высшей категории, внучка Петросяна, не иначе. В общем, все посмеялись, но я понимал, что дедовщина была неизбежна. Это был лишь вопрос времени.

Особое неудобство представлял график работы кухни в общаге – она рано закрывалась, и была одна вахтерша, сука редкостная, Светка. Она люто ненавидела инвалидов. Эта тетя принципиально закрывала кухню раньше, когда ребята что-то варили или готовили, и никакие уговоры и мольбы не помогали. Светке было похуй.

В один вечер мы жарим картошку, рукопашник Леха играет на гитаре про то, как «мой фантом теряет высоту». Всем хорошо – все голодные. Вахта прилетела и сказала:

– Всем спать…

– Можно мы сначала дожарим картошку?

Она ни в какую не соглашалась. Мы с ней поссорились, съели недожаренную картошку (Светка, бля, привет), и я предложил всем парням:

– Давайте сделаем одну подлянку: вахте спать не дадим?

Мы пошли, расправили свои кровати, разделись и бегаем по этажу в трусах. Мы договорились, что все по моей команде, на счет «три», закричат что есть силы (просто закричат во все горло). Мы подняли для этого святого дела весь этаж, все стоят в дверных проходах, ключи от комнат наготове, чтобы сразу закрыться. Я скомандовал: «три», и не менее двух десятков парней во все горло, как заорали! И тут же, через секунду, скрылись в комнатах, одновременно закрыв двери. Одновременно раздался звук двадцати замков. Это было нечто! Этот крик поднял не то что общагу, по-моему, даже весь район. Вахта, забыв про сон, тут же прилетела, ни хера понять не может. Никого ведь нет. А я в комнате закрылся и смеюсь до слез, как дурачок, остановиться не могу. Мы хохотали весь следующий день, вспоминая, как проучили непокорную вахтершу. Она вскоре уволилась – оно и к лучшему.