Руслан Абубакиров - Разговор после смерти

– Да.., – Тимур был совершенно опустошен от такой массы информации и переживаний, – но я же был совсем маленьким, а тут она, как привидение, в непонятном тогда для меня наряде, я был уверен, что это Баба-Яга какая-то за мной пришла.

– Чувствуешь себя пустым? Вот и хорошо, ум успокаивается, эмоции выравниваются, чаша готовится принять в себя пару капель высокого сознания. Кстати, после смерти происходит примерный процесс, после смерти тела, начинает распадаться физическое сознание, за ним витально-эмоциональное, потом спадает ментальная оболочка и высвобожденная душа устремляется к свету, который я для неё испускаю, как маяк для затерянного в океане суденышка. И вот если человек прикован к своему телу, любит его, лелеет, всю жизнь живет ради телесных удовольствий, то за чертой, когда он теряет тело, как опору, как вместилище самого себя, он начинает страдать, потому, что страдает его физическое сознание. И всегда найдутся темные силы, которые приумножат эти его страдания, до тех по, пока физическое эфемерное тело не распадется. Затем приходит черед витально-эмоционального уровня и если умерший при жизни был падок на лесть, на славу, если был зачастую в гневе или во трусости, если вел разудалый развеселый образ жизни, слыл самовлюбленным «нарциссом» и жил только для удовлетворения своих эгоистических целей, то на этот раз придут другие темные силы, которые начнут сдирать эти оболочки привязанностей, ну в общем и так далее, и так далее, и так далее… Вот этот процесс люди и называют адом или чистилищем. Хотя на самом деле ад и рай – это просто разные уровни сознания людского. Гляди, что мать, говорит своему любимому ученику.

Облако с Кришной уплыло куда-то на задний план, а вместо него как будто возникла и начала стремительно увеличиваться линза, сквозь которую Тимур увидел уже знакомую ему старушку, сидящую у стола, за которым также сидел какой-то мужчина, по виду не индус, а скорее европеец, но в индусском традиционном наряде и что-то записывал за ней. И когда картинка перестала увеличиваться и полностью установилась, незримый звукорежиссер включил звук:

– Человеческие существа сделали ужасную трагедию из смерти. И я видела, во всех этих недавних переживаниях, я видела, как множество, множество бедных человеческих существ разрушаются теми самыми людьми, которых они больше всего любили! Под тем предлогом, что они мертвы. Люди устраивали им очень скверные времена .– Женщина прервалась и глубоко вздохнула. А мужчина поднял на нее глаза и спросил:

– Разрушались?

– Да, сжигались. Или хоронились в ящике без воздуха и света – будучи полностью сознательными – старушка акцентировала внимание мужчины на этом словосочетании и продолжила:

– И просто потому что они больше не могли выражать себя, люди объявляли, что они «умерли». Они просто не тратили время, заявляя об их смерти! Но они были сознательны. Они сознательны. Вообрази кого-то, кто больше не может говорить или двигаться – согласно человеческим законам он «мертв». Он мертв, но он сознателен. Он сознателен, так что видит людей вокруг себя: некоторые из них рыдают, другие… если он хотя бы чуть-чуть ясновидящий, он также видит, что некоторые веселятся. И тогда он видит, как его кладут в ящик, как опускается крышка, запирая его: «Ах, теперь все кончено, они собираются предать меня земле!» Или же его берут туда [в крематорий] и тогда огонь в рот – когда он полностью сознателен.

Недавно я переживала это. Я видела это. Прошлой или позапрошлой ночью, по крайней мере два часа я была в неком мире – тонком физическом мире – где живущие смешиваются с мертвыми без ощущения разницы, там совершенно нет разницы. Например, когда Мриду (старая повариха Шри Ауробиндо, толстая как бочка) была в своем теле, обычно я видела ее по ночам, может быть, раз в год (возможно, и реже). Годами она просто не существовала в моем сознании… но после того, как она оставила свое тело, я вижу ее почти каждую ночь! Там она такая же, как и была прежде, – женщина сделала жест руками как будто охватывает что очень широкое, объемное- , но больше не тревожащаяся, больше не беспокоящаяся. И там были как живые… что мы называем «живые» и «мертвые» – они были все вместе, ели вместе, гуляли вместе, развлекались вместе; и все в милом, спокойном свете – приятном, очень приятном. «Вот! – подумала я. – И люди проводят резкую границу, говоря: «Теперь он умер». Умер! И что в самом деле изумляет, это способ, каким они считают тело несознательным предметом, а тело все еще сознательно!