Марта Кауц - Лето, плавки, рок-н-ролл

Просто мечты должны исполняться, даже детские.

Особенно детские.

А, кроме того, как было в том хорошем французском фильме?.. «На небе только и разговоров, что о море и о закате…»

Месяц назад он узнал о диагнозе. Головной мозг. Рак. 4 стадия. Когда делать операцию уже поздно, а чувствуешь себя вполне здоровым. И сильным. Достаточно сильным, чтобы исполнить свою мечту.

Поворот ключа и замок тихо щёлкнув закрылся «как надо».

Глухо звякнули о дно почтового ящика ключи.

Вот и всё. Дороги назад нет.

Оксана поправила ремень дорожной сумки, прижала к груди Снежка и медленно ступая, вышла из подъезда.

Ещё вчера… Нет, ещё сегодня утром, жизнь казалась такой же прекрасной как летний день. Но и летом, как известно, можно попасть в грозу.

Вот такая «гроза с молниями» пару часов назад и отгремела в квартире, которую Оксана привыкла называть домом…

Сердце кольнуло сожалением.

Эх, не нужно ей было «заплывать за буйки», настаивая на своем. Ну вот почему она просто не закрыла рот в нужное время, а? Ведь знала же, знала, что спорить и убеждать занятие бесполезное…

Но что сказано, то сказано.

Что сделано, то сделано.

А значит, ей пора в дорогу…

Посчитаем «наличку» – мало, очень мало. Практически ничего…

Да, она знала, где лежат «общие деньги», но уходя навсегда, взяла только те, которые смогла сама накопить. Из принципа.

Пусть этих денег, совсем мало, пусть.

Но до Нижнего ей должно хватить, а там…

На железнодорожном вокзале было шумно и душно. Лето, вторая половина дня, пятница – было бы странно, если бы было по-другому…

Первые несколько остановок Оксана со Снежком не отлипали от окна.

А посмотреть было на что. Сначала за окном проплывали районы города, в которых ни она, ни тем более Снежок, никогда не были. Затем замелькали всякие ёлки, берёзки и прочая «окружающая среда», а потом медленно и величественно садилось солнце…

Люди входили и выходили, а электричка всё ползла и ползла, как ленивая гусеница. Со всеми остановками…

Иногда её спрашивали, куда это едет «дама с собачкой»? Она честно отвечала, что едет к бабушке, и люди отставали.

Ведь лето, оно для того и существует, чтобы ездить к бабушкам.

Уже где-то часа через два пути, Оксана поняла, что, наверное, она погорячилась. Что не надо было уходить вот так – внезапно, в никуда и без всего.

А когда электричка всё-таки добралась до Нижнего, Оксане больше всего хотелось вернуться домой.

И пусть её отругают, пусть. Главное снова оказаться дома…

Но денег на обратную дорогу не было, а значит оставалось только идти вперёд.

Солнце давно село, над чужим городом сгустились сумерки, она устала и проголодалась.

И если бы не Снежок, которого Оксана прижимала к груди всё крепче, она бы, наверное, просто села на асфальт прямо посреди улицы и расплакалась.

Не плачь, Снежок, всё будет хорошо – приговаривала Оксана, из последних сил сдерживая слезы… Но они почему-то все равно капали и капали…

Потом на улицах зажглись фонари, город перестал быть незнакомым и страшным, и все постепенно стало становиться хорошо.

Каким-то чудом вспомнился номер маршрутки, которая останавливалась совсем рядом с домом бабушки.

Ещё большим чудом нашелся дом, затем подъезд и квартира.

А потом… Потом Оксана нажала на кнопку звонка, надеясь, что чудеса не прекратятся и бабушка окажется дома. Хотя, где ей ещё быть, ночью то? Она же бабушка!

Ты? Что случилось? И… где родители? – спросила бабушка, открыв дверь.

А потом, поняв, что внучка-второклассница приехала из другого города совершенно одна, очень тихо уточнила – " ты хоть записку им оставила, что ко мне едешь?»

Оксана только молча мотнула головой. Сил оправдываться или объяснять причины своего поступка уже не было…

Родителям тут же позвонили.

Засыпающую на ходу девчушку накормили и уложили спать.

А Снежок – белоснежный игрушечный щенок, сторожил сон своей хозяйки, сидя на подушке…

Утром приехали родители и всё стало совсем хорошо. Ну, или как-то так.

Став взрослой, Оксана много и часто путешествовала, но именно «вояж дамы с собачкой» навсегда остался самой длинной поездкой в ее жизни.

Именно в этом убеждали его дребезжащие, прерывающиеся голоса его детей и внуков – современным смартфонам он упрямо предпочитал советский телефон с аккуратной прямоугольной трубкой, выдававший изо дня в день бойкую трель, знаменующую очередной звонок от близких.