Марта Кауц - Лето, плавки, рок-н-ролл

– Привет. Можно я тут рядом посижу?

Она отвернула от меня лицо так, что я видел только ее профиль и завязанные в хвост волосы. И длинные синяки на белой коже шеи.

– Слушай, как тебя зовут?

Куколка наконец ко мне повернулась. В летних сумерках ее глаза казались черными провалами.

– Лиза.

– Лиза, я все знаю. Я знаю, что он тебя бьет, только что тебя бил. Почему ты это все терпишь? Ты же молодая, красивая девушка, почему ты не уйдешь от него?

Я стоял и дрожал перед ней. Я не умел говорить с людьми. И сейчас нес какую-то уродливую чушь.

– Ты можешь пожить у меня, я тебя пальцем не трону!

– Эй, шкет, а ну отойди отсюда.

За моей спиной стоял жлоб. Ну конечно, он не мог отпустить свою любимую игрушку без присмотра.

– Чё стоишь? Ускорение придать? – он развернулся к Куколке. – Пойдем, надо поговорить.

Я себя ненавидел, когда брал свою любимую оптику и смотрел в окно напротив.

Они и правда говорили, вполне спокойно. На столе стояла пара бутылок пива, нехитрая закусь. Я видел только напряженную спину Куколки и кулаки жлоба. В какой-то момент он встал и положил ей руки на плечи. Меня затошнило, я отвел взгляд, но через минуту пересилил себя и снова заглянул в прицел.

Падая, Куколка ударилась головой о край кухонного стола. На светло-сером мраморе столешницы остался красный смазанный след.

Когда-то, покупая карабин, я не хотел брать к нему патроны. Чтобы не было искушений. Мало ли, вдруг мне однажды снесет крышу, и вдохновившись Брейвиком, я стану отстреливать детишек.

Как же хорошо, что я передумал.

Я не дышу, я смотрю в прицел и совмещаю мушку с головой мужчины, склонившегося над телом.

Я нажимаю на спусковой крючок.

Серо-белый, покрытый песчаной пылью, гравий шуршал под колесами. Прохладный попутный ветер приятно дул в спину, заодно увеличивая скорость велосипеда. Тело начало уставать от долгой езды, но останавливаться ещё не хотелось. В голове было безмятежно и тихо, мысли не отвлекали и не беспокоили, их вообще не было, этих мыслей. Был шорох травы и листьев деревьев, растущих вдоль дороги, весёлый стрекот кузнечиков и отдаленные звуки птичьего щебетания…

Он с детства любил море. И кататься на велосипеде.

Незадолго до собственного тридцатипятилетия он решил исполнить свою детскую мечту и доехать из дома до моря.

От Москвы до Черного моря. На велосипеде.

Решение пришло сразу и окончательно, как будто давно сформировавшаяся где-то в подкорке и плотно там засевшая идея нашла выход и приняла очень четкие очертания. Он вообще любил всё четкое, ясное и понятное. Поэтому и маршрут родился быстро, как и сроки поездки, схема путешествия, список всего необходимого.

В общей сложности подготовка заняла месяц.

На работе он взял административный отпуск, который дали не без труда, конечно, но в итоге всё сложилось именно так, как нужно.

С женой было сложнее. Она всегда чувствовала его с полутона и понимала с полуслова, поэтому назвать это блажью ей было трудно. Пару раз она предприняла попытку уговорить его поехать вместе, семьёй, как делали уже не раз. Попытки были безуспешными, на увещевания он не поддался.

Дети перспективу папиной одиночной, если не сказать единоличной, поездки восприняли со свойственным детям воодушевлением. Он, естественно, наобещал им много-много подарков, морских сувениров, фотографий и пакет ракушек всех возможных оттенков. Всё, как просили… Младшая уговорила взять в поездку плюшевую обезьянку, чтобы ему было не очень одиноко в пути, а она, в свою очередь, посмотрела бы мир. Обезьянка комфортно разместилась на раме велосипеда, закреплённая скотчем в несколько слоев и смотрящая в даль, задумчиво, но с надеждой на интересное путешествие.

Друзья удивлялись его неожиданной идее, поддерживали или подшучивали над ним, обозвали «Афанасием Никитиным на велосипеде». Хорошо, что не Иваном Сусаниным… Чтобы реабилитироваться, он планировал размещать фото во всех доступных ему соцсетях, но решив, что переоценил возможности интернета в полях центра и юга России, вынужден был ограничиться ведением видеодневника поездки для жены.

Многолюдная Москва с её смогом, бесконечными пробками, шумом и гамом осталась позади. Его ждали почти тридцать дней пути по полям, автотрассам, городам и деревням, мостам и проселочным дорогам.

Путешествие не было прихотью, необходимостью самоутвердиться, стремлением отказаться от привычной, комфортной, благополучной жизни, жаждой экстрима или желанием доказать что-то.