Дарья Аппель - Наши побеждают везде

– Ты становишься похож на дикаря, – продолжила она. – Эти твои экспедиции в лес… Эта привычка возиться с псами и даже спать с ними в одной постели, – здесь женщина брезгливо передернула плечами под пуховым платком, – Наконец, нежелание видеться ни с кем, если на то нет необходимости…

Серж выслушивал ее, не говоря ни слова. Подобный разговор повторялся если не каждый день, то каждую неделю – точно, и он мог, даже не прислушиваясь к речи жены, угадать, что она скажет далее и чем ее монолог кончится. Раньше он ей отвечал. Объяснялся. Мол, какое общество ты хотела здесь, ma chere? Ты же знала, на что шла… Последняя фраза приводила ее в состояние гнева, она резко переходила на русский, начиная бросаться злыми словами, а затем убегала в дом и запиралась в комнате, нарочито громко рыдая. Это ее поведение ничем не отличалось от тогдашнего, в Воронках, где они жили после свадьбы. Правда, повод был другой: «Ты все время на своей службе! Ты меня совсем разлюбил… Я не удивлюсь, если узнаю, что это всего лишь предлог, а ты в это время посещаешь любовницу…». Тогда князь Серж предпочитал оправдываться, пытаться ее побыстрее утешить – женских слез он не переносил, но Мари от этого рыдала еще сильнее, обвиняя его в бесчувственности – мол, оставь меня и дай поплакать вдоволь. Нынче слезы все чаще заменял вот этот жесткий, бескомпромиссный тон, который в ответ вызывал лишь глухое раздражение.

– Кто же к нам заедет? – спросил Серж, оглядывая жену.

– В наши края приехала научная экспедиция… Я и позвала этих господ к нам. Надеюсь, ты не против и составишь гостям компанию? Очень бы не хотелось, дорогой, чтобы ты опять заперся у себя в покоях или ушел в лес, – зачастила Мари.

– Подожди… – остановил ее князь. – Но ведь, приглашая их к нам, ты создашь им проблемы. Ведь видеться с нами запрещено, и ты сама это знаешь. В Петербурге головы полетят, а Лепарский и краем глаза не моргнет, чтобы выслужиться перед начальством.

– Серж, они не из Петербурга. И вообще не из России, -возразила Мария категоричным тоном.

– Откуда же?

– Англичане. Я была у Каташи, она там с мистером Гиллем, начальником экспедиции общалась… А Серж рассказывал им о наших окрестностях. Представляешь, Гилль – настоящий джентльмен, как подобает, а какой просвещенный!

Глаза женщины загорелись, и в них вновь появилась яркая прелесть, которая, как полагал Волконский, утратилась в них навсегда. Уже далеко не юная женщина, отчаянно боровшаяся со свалившимися на нее сложностями и трагедиями, при упоминании о «хорошем обществе» и «просвещенных джентльменах» вновь превращалась в веселую и беззаботную барышню, какой запомнил ее Серж. Не знал он только одного – кто так скор на смех, тот столь же скор и на слезы. И есть другая пословица: «От осинки не родятся апельсинки», то бишь, всегда стоит присмотреться к родителям избранницы, дабы понять, что от нее можно ожидать. А семья у Мари была совсем не простая – не только по происхождению, но и по нравам. Вспыльчивый и придирчивый отец, язвительная и злобная матушка, командирша старшая сестра, брат, возомнивший себя демоном во плоти и весьма продвинувшийся по сей стезе, да и остальные тоже такие – на кривой козе не подъедешь, как говорится… Но у Сержа не было особенного выбора. И семья, какая она не была «ядовитая», приняла его как неизбежность. Отец вызвал свою младшую дочь на ковер и отдал ей приказ: выходить замуж за генерал-майора князя Волконского, ибо он «превосходный человек». И ничего, что у барышни на уме был другой – этому, чин по чину посватавшемуся польскому шляхтичу, было отказано: тот беден, обременен детьми от первого брака, да впридачу еще и католик (к полякам Раевские, сами выходцы из тамошней шляхты, относились весьма благосклонно). И ничего, что Серж был старше невесты почти на два десятка лет – в его возрасте уже не к барышням, а к вдовам нужно присматриваться. Наконец, старика Раевского, считающего себя человеком прогрессивным и, как говорится, competentis, не смущало откровенное признание Сержа о том, что он фактически возглавляет тайное общество. «Ну и что за беда?» – пожал плечами почтенный генерал. – «Сашка и Коля тоже там… Да все, в кого ни ткни. А что остается делать, сам посуди, если ты имеешь ум и сердце?» Тогда князю показалось, будто бы Раевский отнесся к этому факту так, словно бы потенциальный зять сообщал о членстве в масонской ложе – пустяки мол, ерунда, нашел из-за чего переживать… Никто же не знал, что их тайное общество – организация самая что ни на есть практическая, готовая осуществить все, о чем говорилось на собраниях и что фиксировалось на бумаге, при первой же удобной возможности – а не когда-нибудь в далеком будущем, когда люди станут более совершенными и готовыми делать мир вокруг себя лучше. И, тем более, никто не знал, каков будет финал все этой истории. Впрочем, нечего задумываться о прошлом… Серж знал, что его супруга частенько вспоминает о былом и яростно пытается его возродить, а на предложение следовать его примеру и жить настоящим только возмущается.