Сергей Глазков - Кинодетективы. Девятый выпуск

Максим понимает, что Скорик врет, но улыбается ему в ответ.

– Верно!

25

Игонькин и дед Сирко сидят за столом в шинке. Максим изучает помещение: заглядывает в камин, под хозяйский стол, на котором готовят еду; рассматривает глиняные полы; исследует стены, в поисках тайника.

Дед Сирко и Игонькин наблюдают за ним, ничего не понимая.

– Скорик не виноват, – говорит дед, – Бывший русский солдат не будет на русского офицера нападать.

– Полностью с тобой согласен, дед, – кивает Игонькин.

– Конечно, при одном условии, – останавливается Максим.

– Каком?

– Если он был солдатом.

– Что ты этим хочешь сказать? – Спрашивает дед.

– А то, что каждый солдат, который воевал рядом с генералом Салтыковым, – поясняет Максим, – знал, почему его называли «белым».

– Почему?

– Потому что Иван Петрович имел привычку всегда перед боем появляться на белом коне в белом кителе и белой фуражке.

Входит Милка и принимается возиться у хозяйского стола. Максим лезет в карман и достает заколку.

– Милка, иди-ка сюда. Я тебе что-то покажу.

Милка садится за стол. Максим кладет перед ней заколку.

– Это твоя заколка, Милка?

– Моя! – Отвечает она, – Я её вчера во дворе потеряла.

– Когда?

– Да ещё днём, – машет рукой Милка.

– А ночью куда ходила?

– Никуда. Дома спала, – пожимает плечами она, – Исаак может подтвердить.

– Он уже подтвердил, – кивает головой Максим.

Милка облегченно выдыхает.

– Можешь идти, Милка, – разрешает он, – И позови к нам сюда дьяка Омелька.

Милка берет свежее полотенце, кувшин с водой и выходит.

– Какая баба! – Восторгается дед Сирко, – Что она в этом Исааке нашла?

– Деньги, – говорит Игонькин.

– У неё не спрашивали, когда замуж выдавали, – возражает Максим.

– Максим, где ты заколку взял? – Спрашивает офицер.

– Вчера ночью возле поленницы нашёл, – сообщает Максим.

– Ну, Исаак и Милка убить не могли, – делает вывод дед, – Они ночью спали.

– Согласен, – поддерживает его Игонькин.

– Как сказать… – Говорит Максим, – Заколку, которую она потеряла днём, я видел на ней вечером, когда она приносила нам сивуху.

В шинок входит дьяк Омелько.

– Ищите? Не там ищите!

– А где искать, батюшка? – Задает вопрос офицер.

– В покаянии, – поучает дьяк, – Вот где нужно искать суть вещей.

– Мы потом с тобой, Омелько, поговорим о сути вещей, – перебивает его Максим, – а сейчас расскажи, что с тобой вчера произошло?

Дьяк Омелько выравнивается и демонстративно отворачивается:

– Исповедь держать буду только перед духовником на смертном одре.

– Да хоть перед самим господом Богом, Омелько, – говорит ему дед Сирко, – Тебя не исповедаться просят, а рассказать, как тебя по темечку поленом вчера одарили.

Дьяк Омелько прикладывает руку к перевязанной голове.

– В полночь это было. Вижу: черный человек идёт из дому в сторону кузни…

– О! А я что говорил! – Вставляет Сирко.

– Я за ним, – рассказывает дьяк, – Он возле поленницы остановился, поискал что-то на земле и дальше пошёл. Я на поленницу, чтобы посмотреть, что он там искал, а меня поленом по голове.

– Занятная история! – Качает головой дед.

– Спасибо, – благодарит Максим.

Дьяк Омелько поднимается и выходит из шинка.

26

Максим, Игонькин и дед Сирко направляются на сеновал. Открывают дверь. Изнутри раздается выстрел. Игонькин успевает оттолкнуть Максима, но сам получает пулю в плечо.

Максим нагибается и заскакивает на сеновал. Дед Сирко бросается к Игонькину.

27

Максим обнажает саблю и, ожидая нападения, осторожно продвигается по сеновалу. На сеновале никого не находит. Обыскав все помещение, Максим прячет саблю в ножны и выходит из сеновала в дверь, ведущую в дом.

28

В шинке тоже никого нет. Максим проходит по шинку. Сверху на него падает массивный муляж головы быка, но он успевает отойти в сторону. Голова быка рогами глубоко врезается в деревянную столешницу, пробив её насквозь.

Максим переворачивает стол и осматривается. Замечает в окне темную тень черного человека. Быстро выбегает из шинка во двор.

29

Максим останавливается у окна и принимается обследовать место, на котором стоял черный человек. На земле находит отпечаток обуви. Сравнивает величину отпечатка со своей ногой. Отпечаток больше.

Затем направляется к сеновалу, где в окружении постояльцев постоялого двора лежит раненый Игонькин.

– Да! Жара! – Произносит Крутиус.

– Видать Максим близко к нему подошел, – говорит Чуприна, – если он палить из пистолета начал.