Эльбрус Мяус - Магические безобразия

– Не так уж и скоро, – сказал Толик, пытаясь остудить друга, – еще две недели.

– Ну и что, – пожал плечами тот. – Как раз будет время чтобы подготовиться.

– И что ты опять задумал? – спросила Лена.

– Все будут поздравлять учителей – это очевидно. Поэтому мы используем способности этой девочки с двойной пользой: она станет увереннее в себе и сделает подарок всему преподавательскому составу. Надо внести это предложение в школьный совет.

– Видимо это нам с Леной и предстоит, – хмыкнула Варя.

– О чем ты? – Игорек удивился.

– Неважно, но можешь быть спокоен, мы с Варей берем это на себя, – ответила Лена.

Шут согласно кивнул, распоряжаясь дальше. Конечно же, Кириллу предстояло поговорить с Настей, донести идею ребят, получить твердое «да» и привести подопечную к ним. Колесов только мысленно вздыхал, не представляя, что будет говорить.

Школьный совет школы номер шестнадцать состоял из восьми человек: четыре старосты от десятых классов, четыре старосты от одиннадцатых классов. За 10 «В», естественно, отвечала Копейкина Света. Высокая, как каланча, с натренированными мышцами, спортсменка-универсалка, с короткими каштановыми волосами и глазами янтаря Деникина Аня – представляла 10 «Б». Она сидела рядом с Копейкиной, сложив руки на столе и чуть сгорбившись. На ней была спортивная форма, так как потом девочка собиралась на тренировку по волейболу. 10 «А» и 10 «Г» имели в старостах братьев, почему-то учившихся не вместе, а в параллельных классах. Невысокие, рыжие двойняшки с несносным, эксцентричным характером Андрей и Леша Белых. Из одиннадцатиклассников присутствовали: Максимов Боря, симпатичный ученик 11 «Б», с вечной думой на лице; Дмитрова Женя – старшая сестра правой руки Копейкиной – высокая девочка со спокойным характером из 11 «В»; Подлямкина Зоя, светловолосая и нервная, чем-то похожая на Свету, отчего они постоянно цапались, особа из 11 «Г». И – вот так сюрприз! – Леонид Потапов, он же маг Рин, собственной персоной!

Варя Измайлова с отупелым изумлением смотрела на него, не зная, стоит ли реагировать или нет. В почти черных (на самом деле темно-карих, почти сливающихся со зрачком) глазах мага гуляли смешинки, плясали бесенята, на губы рвалась станцевать озорная улыбка. Партизанское молчание о своей жизни неожиданно разозлило девочку, и она поспешно перевела взгляд, чтобы не высказать ненароком претензии.

– Зачем ты позвала на наше собрание посторонних? – спросил Боря, прокручивая в руках ручку. Та грациозно перемещалась между пальцами.

– Чтобы озвучить наказание в связи с нарушением правил внешнего вида! – блеснув глазами, ответила Копейкина.

– Какое еще нарушение? – возмутилась Лена. – В уставе школы нет никаких требований по данному вопросу. Главное, чистота, опрятность и правила приличия. Мы так и одеты. Если у вас вкусы к черно-белой гамме, то это ваши проблемы. Злоупотребляете властью, сударыня, – ехидно закончила Морозова, сверля Свету неприязненным взглядом.

– В точку! – неожиданно хохотнула Аня, которая не любила склок, подлостей и прочих теневых игр. Прямота нравилась ей куда больше.

– Я ничем не злоупотребляю, – скрипнув от досады зубами, произнесла Копейкина. – Но в нашем классе есть порядок, который необходимо соблюдать.

– Да ладно тебе, – подал голос Рин, все еще пытаясь не смеяться. Под его взглядом Света заметно стушевалась. Конечно, любовь всей ее жизни только Самойлов, но Потапов действовал на нее не хуже валерьянки. – Давайте лучше послушаем, что у девушек за предложение к нам.

Варя уже не удивлялась осведомленности мага, скорее всего Кирилл побывал в каморке второй раз, а может Рин применил для добычи информации магию. Измайлова продолжала его игнорировать, поэтому идею, озвученную Игорьком, излагала Лена. По лицам господ-советников замелькал неподдельный интерес. Видимо, ребята сами еще не успели подумать, как поздравить учителей, загруженные более прозаичной работой. Обговорив детали, девочки покинули кабинет тридцать четыре.

Сквозь узкое решетчатое окошко проникали запахи первого месяца лета: сухой, еще не жаркий ветерок нежно поигрывал флагами, тканями палаток, бельем, что мелькало цветными пятнами на каменных балконах двухэтажных домов горожан. С набережной доносились крики чаек, по мостовой звонко постукивали копыта лошадей, по-старушечьи скрипели телеги, молодо катились дорогие и блестящие белым кареты. Со стороны дворцовой площади, по форме похожей на изрезанный многоугольник, лилась мелодия свирели, флейты и трубы. Что-то радостно-веселое пела музыка. Солнечный свет падал на дома, деревья, кусты, и создавал непередаваемую игру теней на мостовой.