Елена Свительская - Песня моей души

Даже если весь мир против нас,

Если солнца свет вдруг погас

Расцветают надежды цветы.

В них живут золотые мечты…

И в эту драгоценную для меня песню постаралась вложить кусочек своей души. Только на строке «Разорвётся замкнутый круг» не сдержалась и заплакала. Отчего песня перешла в плач, с дрожащим голосом и музыкой всхлипываний. На предпоследней строке: «Тот, кто впустит в мир мечты?», я разрыдалась уже непристойно и жалко. Последнюю строку «Друг, им можем быть я и ты» пробормотала, невнятно и некрасиво, оплакивая незадавшуюся жизнь и гибель внезапной надежды.

– Я слышал эту песню лет двадцать назад, когда был в Новодалье, – задумчиво произнёс мужчина. – Только тогда её пели совсем уж сухо.

Морщусь. Он недоумённо взглянул на меня, потом уточнил:

– Уж не в одну ли из Враждующих стран я попал? Это Светополье или Черноречье?

Ворчу:

– Первое.

– А я думал, что в Новодалье… – усталый вздох. – Старею, что ли?

На вид ему сейчас тридцать-тридцать два. Значит, иллюзия делает его моложе.

Сердито спрашиваю:

– С чего бы тут быть Новодалью?!

– Не предполагал, что в Светополье мне споют одну из старых народных новодальских песен, – он смущённо развёл руки в стороны. – Да и есть что-то в твоей внешности от новодальцев. Синие глаза, какие у них часто бывают.

От внезапной догадки даже плакать перестала.

Неужели, во мне течёт кровь одного из этих проклятых народов?! И как только мог Ромка узнать об этой песне?.. Как решился напеть её? Ну да людей около нас тогда не было, да и кто из светопольцев будет интересоваться старинными песнями своих заклятых врагов?

– Даже если так… не всё из жизни и прошлого мы в силах изменить, – добавил маг, заметив ужас на моём лице. – Да, ты их ненавидишь и считаешь ворогами. Но то, что твои глаза – синие, не значит, что твоя мать или другая женщина предала свой народ с врагом, – вздохнул. – Ведь её могли просто изнасиловать.

И я уныло потупилась.

Хотя… если совсем уж честно… иногда я думала, что мои глаза потому и получились синими. Но думать о моей связи с ворогами было мерзко – и потому я старалась забыть эту мысль и более не думать о ней. И мне даже удавалось не вспоминать. Хотя иногда мужчины выпившие меня цепляли своими ядовитыми шутками про развратную или несчастную мою мать. И неприятно было. И жгло меня то напоминание.

– Похоже, я тебя вконец издёргал, – маг опять вздохнул. – Не хотел, правда! И занесло же меня сюда из-за этого разрыва магического слоя! А впрочем, и хорошо. Ты была близка ко Грани.

Мужчина выудил со дна сумки большое полотенце, завернул туда мешочки с травами, флейту, подхватил узелок:

– Сумку и еду оставляю тебе.

Похоже, сейчас он создаст заклинание и сбежит.

– Назови имя! – взмолилась я. – Хочу для тебя дерево в Памятной роще посадить!

– К чему тебе моё имя? – спросил он серьёзно. – Мы больше не встретимся. А если и встретимся, то я буду скрыт иллюзией, и ты меня не узнаешь. Собственно, на мне и сейчас есть иллюзия.

– И ты… не подашь знака?

Маг кивнул.

– Скажи хоть имя!

– А что… ты хочешь посадить для меня Памятное дерево? – странная, необычайно тёплая улыбка появилась у него, глаза как будто засияли.

Ему интересен этот старинный обычай Белого края?

– Ну… если ты хочешь именно этого, – всё-таки улыбнулась ему.

Взгляд его скользнул по деревьям вокруг меня. Потом он тяжело вздохнул и признался:

– Прости, но я уже много лет никому не говорю моё настоящее имя.

– Почему?

– Для чего кому-то кроме меня его помнить? – его улыбка стала очень печальной. – Те, кому оно когда-то было известно, забыли его. Или их уже нет, – мужчина нахмурился.

– Я хочу желать тебе удачи, добра, здоровья, счастья! Пусть мои пожелания хранят тебя от бед!

Серьёзность, с какой сказала эти слова, удивила не только меня, но и его, вернула на его лицо улыбку:

– Пожалуй, ты единственная, кому моё имя нужно. Только тебе его и скажу, – приблизившись ко мне, маг едва слышно прошептал:

– Я – Кан.

Никогда не слышала такого имени. Собственно, и одежда его была не похожа на ту, что носят во Враждующих странах.

– И всё-таки тебе лучше обо мне забыть, – сказал мой спаситель, нахмурившись.

Я не смогу тебя забыть! Ведь именно ты напомнил мне о том, что в этом мире ещё есть доброта!

Несколько мгновений мы смотрели друг другу в глаза – мне почему-то казалось, будто у него и в правду серые глаза – затем он опустил взгляд, будто задумался о чём-то. И неожиданно исчез: наверное, переместился туда, куда и собирался.