Поль Монтер - Мельница Ранкура

– Хм, а ты здорово сглупил, парень, отправившись в город ночью. И должно быть, блуждал не менее трёх часов, если умудрился забраться не меньше чем за пол-льё от дороги. Ладно, можешь переночевать у меня, мой скромный дом совсем рядом.

На несколько мгновений Робер замялся, но после открыто взглянул на собеседника и улыбнулся.

– Должно быть, вас послали святые, господин… господин…

– Меня зовут Симон Ранкур, ― бросил незнакомец. ― Можешь приписать моё появление святым, если тебе так больше нравится, ― с усмешкой добавил он.

И после двинулся вперёд, даже не проверив, последует ли подросток за ним. Робер рванулся за своим спасителем, стараясь приноровиться к его широким шагам. И спустя четверть часа показался тонущий во мраке силуэт мельницы.

– Ого! Так вы мельник, господин Ранкур?

– Ещё не хватало, ― буркнул Симон. ― Пораскинь умишком, кто потащится с зерном в эдакую глушь? Мне просто нравятся глухие места, да и скрип мельничного колеса навевает на меня умиротворение.

– Стало быть, вы отшельник?

– Вот дьявол! Я вижу тебя меньше получаса, а ты уже успел изрядно надоесть вопросами. Язык словно помело. Не удивлюсь, если твоя родня ― сплошь глухие.

– Мои родные… ― Вспыхнул Робер. ― Мои родные погибли… У меня никого не осталось, кроме маленького брата.

– Не такая уж редкость, ― спокойно проронил Ранкур. ― И где твой братец?

– Он… он в монастыре, ― прошептал подросток и осёкся: не сболтнуть бы лишнего, ведь он совсем не знает, кто такой Симон Ранкур.

По счастью, новый знакомый не слишком обратил внимания на слова гостя и, распахнув потемневшую от времени дверь, кивнул.

Ах, какое разочарование отразилось на лице Робера! После долгого блуждания по лесу в мокрой одежде основательно продрогший юный граф оказался в убогой комнатёнке, где царили запустение и сырость. Запах влажных камней и шерсти едва перебивал аромат можжевеловых веток, подвешенных к балке потолка. Небольшой очаг, грубо сколоченная мебель, состоявшая из лавки, колченогого стола и лежанки, крытой соломой. Вдоль почерневшей от гари стены тянулась полка с простой утварью.

Ранкур сбросил накидку и склонился над очагом, дуя на подёрнутые золой угли. Гость нерешительно примостился на краешке лавки, стараясь унять дрожь, охватившую тело. Право же, он так закоченел, что ноги непроизвольно постукивали по земляному полу, а зубы выбивали дробь.

– Не слишком подходящее место для танцев, ― усмехнулся Симон, выпрямившись во весь рост. ― На, опрокинь стаканчик, по крайности перестанешь клацать зубами, пока я разведу огонь.

Робер вымученно улыбнулся и жадно осушил полный стакан. Теперь при мятущемся пламени свечей, что попросту стояли на щербатом блюде, он смог как следует разглядеть своего спасителя. Лицо Симона было изрезано глубокими морщинами, нависшие веки почти совсем скрывали глаза. Но меж тем при каждом движении было видно, как напрягаются крупные мускулы под рубахой. Словно старость коснулась лишь лица Ранкура, оставив молодым его тело. Да и жесты Симона выдавали человека достаточно сильного и ловкого, лишённого старческой немощи.

Меж тем хозяин дома начал неторопливо нанизывать огромные куски мяса на вертел, и едва оно прихватилось огнем, он тотчас побросал куски в миску и присел к столу.

Запах жареного мяса заставил Робера сглотнуть слюну. Господь милосердный, он и забыл, когда ел последний раз! Но, впившись зубами в сочный кусок, почувствовал привкус крови. Однако ни укорить хозяина в неловкой готовке, ни отказаться он не решился.

Ранкур, быстро расправившись со своей долей, привалился к стене и раскурил трубку.

– Теперь расскажи, что приключилось, малец, и не забудь назвать себя, не то я сам выдумаю тебе прозвище, которое может тебе и не понравиться.

Гость смущённо откинул со лба влажные пряди волос и, выпрямившись, произнёс:

– Робер Антуан Монтель де Клансье к вашим услугам.

Старик приподнял бровь и рассмеялся.

– Ах, как пышно. Стало быть, простофиля, шатающийся по лесу, господский сынок. Тогда вынужден повторить вопрос, что задал ещё в лесу. Какого же дьявола тебе не сиделось дома?

И, расслабившись от тепла и нескольких стаканов сидра, Робер выложил короткую историю о постигшем семью де Клансье несчастье. И, к удивлению, заметил, что Ранкур слушает его достаточно равнодушно, словно речь идёт о чём-то обыденном.

– Выходит, твой папаша кому-то здорово насолил, ― протянул он.

– Вы не можете так говорить о моём славном отце! ― вспылил Робер. ― Все знают, что он исключительно порядочный и честный человек, впрочем, как и матушка и наш дед.