Поль Монтер - Мельница Ранкура

И так, прежде мнивший себя взрослым, приняв кровь оборотня, Робер некоторое время вёл себя словно неразумное дитя. По счастью, он довольно быстро насытился примитивными развлечениями, наконец осознав, что всё происходящее не сон и его выносливость и чутьё никуда не исчезнут. Да и оценить его ловкость было некому. Теперь его волновало лишь одно: сможет ли он, как Симон, оборачиваться волком. Удивительно, но эту неотъемлемую часть существования оборотня и сам Робер, и его наставник вовсе позабыли. Подросток и так и эдак пытался припомнить, что предшествовало превращению, но вынужден был признать, что воочию ни разу не застал сей картины. Да, умирающий Ранкур умудрился поменять человеческий облик, когда Робер на минуту прикрыл глаза, борясь с дурнотой. Но однажды в полночь юный оборотень ясно ощутил, что сейчас свершится то, чего он ждал со страхом и любопытством. Робер выскочил из дому и замер на месте, прислушиваясь к малейшим знакам, что подавало его тело. Вот странная тяжесть охватила плечи. Словно чьи-то тяжёлые ладони заставляли его согнуть спину. Робер попытался выпрямится, но невидимая сила продолжала тянуть его вниз.

– Как это глупо… Пожалуй, мне не стоит противиться… ― пробормотал он, рухнув на четвереньки. Несмотря на ночной сумрак, глаза его прекрасно видели каждую травинку. Дыхание участилось, во рту пересохло. Робер попытался облизнуть губы и вздрогнул, оцарапав язык о что-то острое. Меж тем скулы его заныли, лицо напряглось. Подростка охватил настоящий ужас. Он больше не мог управлять собственным телом, словно оно зажило отдельной жизнью. Едва утихла тянущая боль, как руки его подогнулись, и он упал плашмя, ткнувшись носом в траву. Кажется, прошла целая вечность, пока он решился подняться на ноги, но, опёршись руками, вновь замер и уставился на широкие волчьи лапы, что твёрдо стояли на земле. Внезапный восторг охватил всё его существо.

Получилось! У него получилось! Он обернулся волком! И превращение это отнюдь не причинило ему физических страданий, как и предупреждал Симон. Молодой волк понял голову, и округа огласилась громким победным воем. До самого рассвета Робер наслаждался своим новым обликом, но вёл себя не лучше щенка, что впервые оказался во дворе. Он катался по земле, носился в роще, с разбегу прыгал в речушку и выскакивал обратно, сверкая мокрой шкурой цвета чернёного серебра.

Домой он заявился лишь под утро, неся в зубах дикую утку, что некстати попалась ему на пути. Швырнув добычу на пол, Робер замер и резко выпрямился. И этого оказалось достаточно, чтобы вернуть себе человеческий облик. Силы небесные, всё оказалось ещё проще, чем он мог вообразить. Тело само подсказало, как себя вести. Окрылённый новой победой, Робер рухнул на лежанку, даже не ощипав утку и не накрывшись одеялом. Горячая кровь оборотня избавила его от ночной прохлады.

Спустя две недели Робер начисто позабыл все обещания, что давал старику, и засобирался в город. Право же, он закиснет с тоски в одиночестве на старой мельнице. Не лучше ли приняться наконец за свой план мести и разыскать головорезов, напавших на особняк? Робер старательно избегал мыслей о другой, более веской причине. В отличие от Ранкура, он не питал страсти к уединению, и потребность оказаться в гуще событий заставила его нарушить обещание. Решено, на рассвете он оправится в Руан.

Он кое-как прибрался в комнатушке. В конце концов, заброшенная мельница долгое время служила ему пристанищем, и кто знает, вдруг крайние обстоятельства вынудят укрыться на ней вновь? В сумерках он опять услыхал колокольный звон. Должно быть, звонят к вечерней мессе. Проклятье, он совсем позабыл, что сегодня поминают святого Антуана, в честь которого он получил второе имя. Стало быть, юному оборотню сравнялось пятнадцать. И вот, сидя в одиночестве и с удивлением заметив, что бутылка с сидром пуста, он наполнил стакан водой и пожелал себе удачи в новом облике. Потом он предался воспоминаниям о старике Симоне, и воспоминания эти были так живы, что Робер рассмеялся, припомнив, как хвастал перед Ранкуром умением фехтовать. Желая доказать, что и сам чего-то стоит. Тогда он здорово обиделся на Симона, когда вместо восхищения увидел в его глазах насмешку. А ведь Робер так изящно наносил выпады старой ржавой шпагой, которая невесть откуда взялась на мельнице. Ранкур оказался непобедимым соперником. Ни разу остриё не смогло коснуться даже его одежды, и, в довершение, он ухитрился оказаться за спиной Робера, обхватив его за шею и прислонив к ней клинок. Подросток едва не разрыдался от неловкости. Тогда ему казалось, что повадки хищника ему не доступны и Симон всегда будет сильнее него. Сейчас же он бросил на стоящую в углу шпагу равнодушный взгляд. К чему оно теперь? Это оружие для слащавых господ. Он оборотень и в состоянии расправиться с врагом голыми руками, и ко всему, благодаря науке Ранкура, недурно владеет кинжалом. Робер ухмыльнулся. А не отправиться ли ему в город прямо сию минуту? Но, поразмыслив, решил сперва навестить братишку. Право же, он так давно не видел малыша Люсьена. Даже совестно, что он почти не вспоминал о нём.