Александр Ольбик: Агентурное дело

– Не надо бы тебе на весь этот кошмар смотреть.

Они подошли к редакции – двухэтажному особнячку среди лип и каштанов. Зайга, достав из сумочки пачку сигарет и зажигалку, плюхнулась на лавочку, руки ее дрожали и Костя помог прикурить.

В редакции было пусто, лишь ответственный секретарь Алдис корпел над макетом номера.

– Ты оставил мне место? – спросил Эмерс.

– Целую полосу с фото. Кстати, Круминьш снимает игру?

– Я его не видел, но скорее всего он на кортах, во всяком случае, вчера собирался.

Из своего кабинета Эмерс позвонил в ОВД, в дежурную часть. Нет, в милиции о случившемся пока ничего не знали. Тогда он попросил разузнать подробности знакомого инспектора ГАИ.

Костя принялся перебирать ворох писем, оставленных для него на столе. Одно – самое короткое и разборчивое – стал читать. Начало было красноречивым: «Неуважаемый господин Эмерс! Надо иметь абсолютно пустую голову, чтобы поддерживать явно националистически окрашенный Народный фронт. Запомни, придет время и ты сам, подлый борзописец, испытаешь на своей шкуре всю прелесть радикал-националистической хунты. Желаю дожить до такой поры, когда тебе самому дадут под зад коленкой твои дружки из Народного фронта и выкинут в Россию».

Подпись: «Кравчук».

Костя повертел письмо в руках и даже зачем-то понюхал: оно, как ни странно, источало легкий аромат незнакомых духов.

Телефонный звонок нарушил редакционную тишину. В трубке раздался голос помощника прокурора города Лиепиньша:

– Константин, вы давно хотели поучаствовать в какой-нибудь операции, связанной… – Последовала пауза, видимо звонивший остерегался по телефону говорить о служебных делах.

– Я вас понял, Элмар Янович, – быстро ответил Эмерс. – Сейчас приеду.

– Можете не спешить, мероприятие начнется в восемнадцать часов… Поезжайте прямо к начальнику угрозыска Каскадову, я обо всем договорился.

– Прекрасно! Я догадываюсь, о чем речь.

– У меня только к вам, Константин, просьба… Слушайтесь сотрудников милиции и, ради Бога, не лезьте, как говорят, поперед батьки в пекло.

– Договорились.

Эмерс, конечно, знал, о какой операции шел разговор: не раз просил он прокурора города и начальника милиции разрешить сделать репортаж с места захвата рэкетиров. Однако работники угро его не обнадеживали: рэкет, считали они, пока что, к счастью, не стал каждодневным явлением и, возможно, придется такого случая долго ждать.

Он вышел из редакции и направился в сторону пышного рододендрона. Возле Зайги выламывался какой-то хлюст, а она явно кокетничала.

– Слышь, парень, – обратился Костя, – не знаешь случайно, почему это я не заигрываю с твоей девчонкой?

– Ты о ней? – парень указал сигаретой на Зайгу и нагло ухмыльнулся в пижонские усы. – А я подумал, что это одна из шести твоих дочерей…

Чуть поодаль он устроил ей промывку мозгов.

– Ты жуткий ревнивец и ведешь себя, как собака на сене, – отбивалась Зайга.

Она была стюардессой и открывающиеся ввиду этого возможности для живого воображения Эмерса приносили ему невыносимые пытки. Не раз под видом командировки он летал ее маршрутами и знал в лицо всех стюардесс, а со многими пилотами не однажды сиживал в аэрофлотовском ресторане. Потом Зайга перешла на международную линию и контроль над ней иссяк подчистую. Даже полегчало как-то на душе – с глаз долой…

– Часок-другой свободный есть – куда пойдем? – спросил Костя.

– Сходи лучше женушку свою проведай…

– Сейчас найдем телефонную будку и позвоню ей. Готов передать от тебя привет.

– Как всегда, будешь бессовестно врать: мол, дела, да такие неотложные, ну прямо государственной важности, – Зайга от злости даже на глазах подурнела.

После шашлычной Костя проводил Зайгу на такси, попросив водителя отвезти ее домой.

Впрочем, «домой» звучало слишком сильно – Зайга снимала комнату у спивающейся буфетчицы, что тоже служило серьезным раздражителем…

Без десяти шесть он появился в милиции и поднялся на второй этаж, где разместился уголовный розыск.

Его начальник – бывший «опер», известный тем, что самолично взял вооруженного насильника, на счету которого было 18 задушенных и зарезанных девчонок. Звали начальника Алимом Каскадовым.

– Честно говоря, не хотелось бы брать тебя на операцию, – сказал он без обиняков. – Насколько известно, стрельба отнюдь не исключена, а я в такой ситуации и за свою безопасность не поручусь, не то что еще за твою целость и сохранность.